— Джон мало мне об этом рассказывает. Но думаю, нравится. Он очень любит свою работу. Джон технолог — в лаборатории.
Гинеколог достал из ящика блокнот бланков и сказал:
— Уж коли мы заговорили о лаборатории, придется направить вас на анализ крови. — Он принялся заполнять верхний бланк.
— Доктор, — спохватилась Элизабет, — я забыла сказать вам, что у меня резус отрицательный, а у мужа — положительный.
Дорнбергер улыбнулся:
— Настоящая жена лаборанта. Не волнуйтесь, мы очень тщательно исследуем вашу кровь. — Он вырвал из блокнота направление и протянул его Элизабет. — Анализы вам сделают в поликлиническом отделении клиники Трех Графств.
— Спасибо, доктор. — Элизабет убрала направление в сумочку.
Дорнбергер задумался о том, как закончить беседу. Как и большинство врачей, он знал, что пациенты часто имеют совершенно превратные и неверные представления о медицинских феноменах. Эта женщина потеряла своего первого ребенка: вторая беременность для нее особенно важна. Долг Дорнбергера — не допустить, чтобы она ждала родов в постоянной тревоге.
Элизабет сказала о резус-факторе. Конечно же, она постоянно об этом думает и боится. Но врач сомневался, что Элизабет точно представляет себе, что такое резус-фактор. Он решил приободрить будущую маму.
— Миссис Александер, — сказал он, — я хочу, чтобы вы поверили в следующее: то обстоятельство, что у вас с мужем разные резусы, отнюдь не означает, что с вашим ребенком обязательно возникнут проблемы. Вы в это верите?
— Думаю, что да, доктор, — ответила Элизабет, но в ее голосе прозвучало сомнение.
— Вы знаете точно, что означают термины «резус-положительный» и «резус-отрицательный»?
— Думаю, что нет. Во всяком случае, точно я не знаю, призналась Элизабет.
Именно этого Дорнбергер и ожидал. Немного помолчав, он снова заговорил:
— Попробую объяснить это как можно проще. Наша кровь состоит из определенных веществ — их лучше называть ингредиентами.
Элизабет кивнула:
— Я поняла.
Она сосредоточилась, приготовившись усвоить то, что скажет ей доктор Дорнбергер. На мгновение она испытала ностальгическую тоску по школьным годам. В школе она всегда гордилась своей способностью схватывать суть новых вещей, умением сосредоточиться на важных проблемах. В такие минуты она умела быстро запоминать факты, полностью отвлекаясь от посторонних вещей. Эта способность сделала ее одной из лучших учениц в классе. Интересно, сохранила ли она эту способность?
Дорнбергер продолжал:
— В настоящее время медицине известно сорок девять ингредиентов крови человека. У большинства из нас таких факторов от пятнадцати до двадцати.
В мозгу Элизабет щелкнуло, и она задала вопрос:
— Почему люди рождаются с разными факторами?
— Мы их наследуем, но для нас это сейчас не важно. Важно помнить другое: некоторые факторы совместимы, а некоторые — нет.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что если эти сорок девять ингредиентов крови смешать, то некоторые из них превосходно уживутся друг с другом, а некоторые начнут драться между собой не на жизнь, а на смерть. Именно поэтому мы так внимательно проверяем групповую принадлежность крови перед ее переливанием. Мы должны быть уверены, что человек сможет принять перелитую ему кровь.
Элизабет нахмурилась и спросила:
— И все проблемы возникают из-за ингредиентов, которые воюют друг с другом? Я имею в виду проблемы, которые возникают у новорожденных.
Это была ее старая школьная привычка: твердо уяснить один пункт и только потом перейти к следующему.
— Иногда это действительно так, но не всегда. Возьмем для примера вас и вашего мужа. Вы говорили, что у него кровь резус-положительная?
— Да, совершенно верно.
— Это значит, что у него в крови есть ингредиент, который обозначают заглавной буквой «D».
Элизабет медленно кивнула. В мозгу ее запечатлелось: если нет буквы «D», то, значит, кровь резус-отрицательная. Элизабет быстро сочинила мнемоническое двустишие:
Буквы «D» нет у меня,
Резус-минус кровь моя.
Она заметила, что Дорнбергер внимательно на нее смотрит.
— Вы так интересно рассказываете, — улыбнулась она. — Раньше мне этого не объясняли.
— Хорошо, а теперь давайте поговорим о вашем ребенке. — Он указал рукой на обозначившийся животик Элизабет. — Мы пока не знаем, какой будет у младенца кровь — резус-положительная или резус-отрицательная. Другими словами, мы не знаем, будет у него буква «D» или нет.
На секунду Элизабет забыла о своей ментальной игре. С неподдельной тревогой она спросила:
— И если «D» у него будет, то его кровь вступит в конфликт с моей?
— Это возможно, — спокойно ответил Дорнбергер, — но не надо так пугаться. Слушайте меня дальше.
Элизабет снова сосредоточилась. Жаль, что она допустила минутную слабость и позволила себе отвлечься.
Дорнбергер заговорил четко и раздельно:
— Кровь ребенка надежно отделена от крови матери. Тем не менее во время беременности немного крови плода иногда попадает в систему кровообращения матери. Вам понятно?
Элизабет кивнула:
— Да.
— Очень хорошо. Если у матери отрицательный резус, а у ребенка — положительный, то это означает, что иногда наш старый друг D попадает в кровь матери, где его отнюдь не ждут с распростертыми объятиями. Это понятно?
— Да, — ответила Элизабет.
— Если это происходит, — медленно продолжил Дорнбергер, — в крови матери начинают вырабатываться вещества, которые мы называем антителами. Эти антитела борются с ингредиентом D и со временем уничтожают его.
Элизабет недоуменно посмотрела на врача:
— И в чем здесь проблема?
— Здесь и нет никакой проблемы — во всяком случае, для матери. Проблема возникает тогда, когда антитела — созданные организмом матери бойцы с ингредиентом D — преодолевают плацентарный барьер и проникают в кровь ребенка. Понимаете, хотя системы кровообращения матери и плода не сообщаются между собой, антитела могут все же пересекать границу между ними.
— Понятно, — медленно произнесла Элизабет. — Вы хотите сказать, что материнские антитела начнут воевать с кровью ребенка и уничтожать ее.
Теперь Элизабет действительно все поняла.
Дорнбергер смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Какая умничка, подумал он. Не пропустила ни одного слова из объяснения.
— Антитела могут разрушить кровь ребенка или ее часть, если мы позволим им это сделать. Тогда возникает заболевание, которое мы называем эритробластозом плода.
