Баннистер разбирал бумаги на столе доктора Пирсона, когда Коулмен, постучав в дверь, вошел в кабинет заведующего отделением патологической анатомии.
— С добрым утром.
Удивленный старший лаборант оторвался от своего занятия и поднял голову. Обычно визитеры не являлись в такую рань. Большинство сотрудников клиники знали, что доктор Пирсон является на работу не раньше десяти, а иногда приходит и позже.
— С добрым утром. — Ответное приветствие получилось не слишком любезным. Раннее утро было не самым лучшим временем для Баннистера. — Вы ищете доктора Пирсона?
— В каком-то смысле да. Сегодня я приступаю к работе в этом отделении. — Видя удивление на лице собеседника, он представился: — Доктор Коулмен.
Эффект можно было сравнить с эффектом шутихи, взорвавшейся под наседкой. Сверкая лысиной, Баннистер торопливо бросил бумаги на стол, обежал его и подскочил к Коулмену:
— О, простите, доктор! Я сразу не понял. Я слышал, что вы приедете, но не думал, что так скоро.
— Доктор Пирсон ждет меня, — спокойно сказал Коулмен. — Кстати, он здесь?
Баннистер был потрясен.
— Вы пришли слишком рано. Он появится на работе не раньше чем через два часа. — И Баннистер сморщил лицо в доверительно-заговорщическую улыбку, говорившую: «Надеюсь, и вы будете приходить не раньше, когда освоитесь».
— Понятно, — сказал Коулмен.
Пока новый врач осматривался в незнакомом помещении, Баннистер вспомнил о своем упущении.
— Простите, доктор, забыл представиться: Карл Баннистер, старший лаборант. — В припадке добродушия он добавил: — Надеюсь, мы будем полезны друг другу, доктор.
В отношениях с вышестоящими Баннистер никогда не полагался на случай.
— Да, я тоже надеюсь, — ответил Коулмен, не сомневаясь, что эта перспектива совсем его не прельщает, тем не менее пожал протянутую Баннистером руку. Затем он поискал глазами, куда повесить легкий плащ — синоптики обещали грозу и проливной дождь. Баннистер был начеку.
— Позвольте, я возьму ваш плащ. — Он нашел плечики и повесил плащ на вешалку за дверью.
— Благодарю, — сказал Коулмен.
— Не стоит благодарности, доктор. Хотите, я покажу вам лабораторию?
Коулмен поколебался. Возможно, стоило дождаться доктора Пирсона. С другой стороны, не сидеть же без дела целых два часа. Может быть, за это время удастся что-нибудь сделать. В конце концов, ему же поручено руководить работой лаборатории. Так какая разница?
— Я уже видел часть лаборатории, когда был здесь несколько недель назад. Но взгляну на нее еще раз, если вы не слишком заняты.
— Мы всегда сильно заняты, доктор, но я рад уделить вам время. Для меня это будет удовольствием. — Намерения Баннистера были прозрачны как стекло. — Сюда, пожалуйста. — Баннистер открыл дверь серологической лаборатории и посторонился, чтобы дать Коулмену войти.
Джон Александер, который не видел Баннистера с момента их вчерашней стычки, поднял голову от центрифуги, в которую только что вставил пробирку с пробой крови.
— Доктор, это Джон Александер. Он работает здесь совсем недавно. — Карл Баннистер разминался в роли гида и шутливо добавил: — У него после технологической школы еще молоко на губах не обсохло. Да, Джон?
— Ну, раз ты так говоришь. — Александер почувствовал себя неловко от такой снисходительности, но не стал грубить.
Коулмен шагнул к лаборанту, протянул руку и представился:
— Доктор Коулмен.
Они пожали друг другу руки, и Александер, не скрывая интереса, спросил:
— Вы наш новый патологоанатом, доктор?
— Именно так, — ответил Коулмен и огляделся. Как и в прошлое посещение, он сразу понял, что здесь очень многое надо менять.
— Смотрите внимательно, доктор, чтобы ничего не упустить, — с чувством произнес Баннистер.
— Спасибо, — ответил Коулмен и обратился к Александеру: — С чем вы сейчас работаете?
— Определяю антитела к резус-фактору. — Он кивнул в сторону центрифуги: — Эта проба крови моей жены.
— В самом деле? — Этот лаборант понравился Коулмену больше, чем Баннистер. По крайней мере внешне. — И когда же ваша жена произведет на свет младенца?
— Через четыре месяца, доктор. — Александер уравновесил центрифугу и повернул диск таймера.
Коулмен отметил про себя сноровистость молодого человека — он работал быстро и экономно, движения были плавными и уверенными.
Александер вежливо спросил:
— Вы женаты, доктор?
— Нет… — отрицательно покачал головой Коулмен.
Александер хотел было задать еще один вопрос, но передумал.
— Вы хотите у меня что-то спросить?
Александер помолчал, но потом решился:
— Да, доктор, хочу. — «Пусть у меня будут неприятности, — подумал Джон, — но я по крайней мере открыто выскажу свои сомнения».
Вчера вечером, после спора с Баннистером, у Александера появилось искушение оставить все разговоры о новых методиках работы с кровью больных в лаборатории. Он хорошо помнил, какую взбучку получил от доктора Пирсона, когда полез к нему со своими предложениями. Кажется, с новым доктором легче иметь дело. Даже если Коулмен решит, что Александер не прав, он едва ли устроит по этому поводу сцену. И Джон начал, словно в воду нырнул:
— Речь идет об анализах крови на антитела к резус-фактору. — Говоря это, Александер затылком чувствовал присутствие Баннистера.
Старший лаборант, старавшийся не пропустить ни одного слова, не в силах был дальше скрывать раздражение и недовольство и подошел к Джону:
— Слушай, если ты собираешься повторить вчерашнее, то лучше помолчи!
— О чем вы говорили вчера? — с любопытством спросил Коулмен.
Не ответив на вопрос, Баннистер продолжал отчитывать Александера:
— Я не желаю, чтобы ты донимал доктора Коулмена своими глупыми вопросами. Человек пришел на работу пять минут назад. Забудь, понял? — Он обернулся к Коулмену, машинально включив дежурную улыбку: — У него на чердаке завелись тараканы, доктор. Теперь, если хотите, я покажу вам нашу гистологическую лабораторию. — Баннистер взял Коулмена под руку, чтобы увести его из серологической лаборатории.
Коулмен недолго размышлял, что делать дальше.
— Минутку, — сказал он Баннистеру и сделал шаг к Александеру: — Этот медицинский вопрос, он касается лаборатории?
Игнорируя хмурый взгляд Баннистера, Александер ответил:
— Да.
— Я слушаю вас.
— Вопрос возник, собственно, из-за анализа на антитела к резус-фактору. Этот анализ назначен моей жене, — сказал Александер. — У нее кровь резус-отрицательная, а у меня — резус-положительная.
