Группа по предложению О’Доннелла решила в первую очередь наведаться в отделение патологической анатомии.
— По крайней мере вы увидите, что мы делаем все от нас зависящее для выявления источника инфекции, — сказал он чиновнику.
— У меня нет оснований полагать, что вы ничего не делаете, и я вряд ли могу чем-то помочь вашим патологоанатомам, — усомнился доктор Форд. Но О’Доннелл настоял на своем, и вот теперь все они спускались в подвал, в отделение патологической анатомии.
Джон Александер поднял голову, посмотрел на вошедших и снова занялся пробирками. Пирсон, увидев О’Доннелла и Брауна, встал и направился к ним навстречу, вытирая на ходу руки о полы покрытого пятнами халата. По знаку администратора встал и Коулмен.
О’Доннелл представил людей друг другу. Когда Пирсон пожимал руку чиновнику, доктор Форд спросил:
— Вы что-нибудь нашли?
— Пока нет. — Пирсон жестом обвел лабораторию: — Как видите, мы до сих пор работаем.
— Джо, я думаю, вы должны это знать, — сказал О’Доннелл. — Доктор Форд собирается закрыть нашу кухню.
— Сегодня? — не веря своим ушам, спросил Пирсон.
— Боюсь, что да, — серьезно заявил чиновник.
— Но вы не можете этого сделать! Это же смешно! — Перед ними снова был прежний несгибаемый и воинственный Пирсон, усталые глаза его вспыхнули гневом. Он набросился на чиновника: — Мы работаем не покладая рук. Мы будем работать всю ночь и исследуем все оставшиеся субкультуры. Мы непременно закончим к завтрашнему полудню. Если носитель находится среди работников кухни, мы найдем его со стопроцентной гарантией.
— Простите, — вежливо возразил доктор Форд, — мы не можем полагаться на случай.
— Закрытие кухни автоматически влечет за собой закрытие клиники, — продолжал пылать Пирсон. — Не сомневаюсь, что вы можете подождать до утра.
— Боюсь, что нет, — вежливо, но твердо произнес доктор Форд. — Кроме того, это не только мое решение. Нельзя допустить дальнейшее распространение эпидемии. Пока брюшной тиф ограничен стенами вашей клиники, но болезнь может в любой момент вырваться в город. Мы думаем об этом.
В разговор вмешался Томазелли:
— Мы сейчас раздаем ужин, Джо, и это будет последняя раздача. Мы выписали всех, кого смогли, а остальных перевели в другие клиники.
Наступила тишина. Лицо Пирсона страдальчески исказилось. Его глубоко запавшие, покрасневшие от усталости глаза наполнились слезами. Почти шепотом он произнес:
— Никогда не думал, что доживу до такого дня…
Когда группа собралась уходить, О’Доннелл тихо сказал:
— Сказать правду, Джо, я тоже не думал.
Они уже были в дверях, когда раздался голос Джона Александера:
— Я ее нашел!
Визитеры обернулись, и Пирсон резко спросил:
— Вы нашли — что?
— Это определенно сальмонелла брюшного тифа. — Александер указал рукой на ряд пробирок, с которыми только что работал.
— Дайте я взгляну! — Пирсон почти бегом устремился к рабочему столу. О’Доннелл и остальные вернулись в лабораторию.
Пирсон осмотрел ряд пробирок и нервно облизнул высохшие от волнения губы. Если Александер прав, то наступил момент, ради которого они работали все эти дни и ночи.
— Читайте список реакций, — хрипло сказал Пирсон.
Александер взял с полки руководство по микробиологии и раскрыл разворот с таблицей биохимических реакций, происходящих в бактериальных клетках в растворах различных сахаров. Положив палец на столбец, озаглавленный «Сальмонелла брюшного тифа», Александер приготовился читать.
Пирсон взял первую из десяти пробирок и прочитал этикетку:
— Глюкоза.
Александер посмотрел в таблицу:
— Образование кислоты, но без газообразования.
Пирсон кивнул. Поставив на место первую пробирку, он взял из штатива следующую:
— Лактоза.
— Нет образования кислоты, нет газообразования.
— Правильно. Фруктоза.
— Нет образования кислоты, нет газообразования, — прочитал Александер.
— Сахароза.
— Нет образования кислоты, нет газообразования. Еще одна реакция, характерная для брюшнотифозной бациллы. Напряжение в лаборатории нарастало.
Пирсон взял следующую пробирку:
— Маннитол.
— Образование кислоты, но без газообразования.
— Правильно. — Он взялся за следующую пробирку: — Мальтоза.
— Кислота, но без газообразования.
Пирсон кивнул. Проверено шесть пробирок. Осталось четыре.
— Ксилоза.
— Кислота, но без газообразования.
Седьмая пробирка.
— Арабиноза.
— Кислота без газообразования или отсутствие реакции. Восьмая. Осталось две.
— Рамноза?
— Нет реакции.
Пирсон внимательно посмотрел на пробирку и тихо повторил:
— Нет реакции.
Осталась одна пробирка.
На последней пробирке была надпись «Образование индола». Пирсон прочел ее вслух.
— Реакция отрицательная, — сказал Александер и закрыл книгу.
Пирсон обернулся к остальным:
— Не может быть никаких сомнений. Это анализ носителя.
— Кто он? — спросил опередивший всех Томазелли.
Пирсон перевернул чашку Петри и прочитал номер:
— Семьдесят два.
Коулмен уже протянул руку к стеллажу, где лежал составленный им список обследованных.
— Шарлотта Берджес, — громко объявил он.
— Я ее знаю! — торопливо произнесла миссис Строган. — Она работает на раздаче.
Как по команде все дружно посмотрели на стенные часы. Было семь минут шестого.
— Ужин! — трагическим тоном воскликнула миссис Строган. — Уже начали раздавать ужин!
— Скорее в столовую! — Говоря это, Томазелли был уже в дверях.
В палату, расположенную на втором этаже, вошла старшая сестра отделения и смущенно посмотрела сначала на Вивьен, а потом на написанный на двери номер.
— Правильно, вы мисс Лоубартон. — Она заглянула в список и сделала пометку карандашом. — Вас переводят в клинику Западного Берлингтона.
— Когда меня перевезут? — спросила Вивьен. Она с утра знала о предстоящем переводе и его причинах.
— «Скорая помощь» перегружена, — ответила старшая сестра. — Думаю, придется подождать несколько часов. Постовая сестра поможет вам собрать вещи, времени у вас больше чем достаточно.
