– В меня эти парни влили бутылку водяры. – Сообщил он заплетающимся языком.
– Где Паперный? – Спросил Курдюк.
– Павел Михайлович уже парятся. Можете присоединяться.
Максюта посмотрел на охотничий домик. Его окошки уютно светились. Охотники поднялись и молча направились на их свет. Егерь дождался, когда троица удалится, и быстро принялся подъедать оставшиеся после них деликатесы.
В субботу, за день до выборов, Голенев сидел в квартире Постникова и вместе с Татьяной и сыном мэра Юликом смотрел выступление друга по местному телевидению. Вести агитацию в субботу не полагалось, но Постников и Стеколкин пришли к соглашению. В будние дни народ работает, и всех не охватишь. Других акций решили не проводить, поставив выступлениями двух кандидатов жирную точку в предвыборном марафоне.
Тихон говорил обстоятельно, и только Олег и Татьяна заметили, что он сильно волнуется. Тихон повторял свою присказку «так сказать» гораздо чаще, чем обычно и через каждые пять минут смачивал горло из стакана, что стоял на его столике.
– Главное, всем дать работу. – Продолжал речь Постников: – В первую очередь важно занять молодежь. Безработная молодежь, так сказать, прекрасная почва для уголовщины и наркомании. Молодые глуховчане должны работать и получать за свою работу достойное вознаграждение. Так же я считаю необходимым поддержать, так сказать, материально молодые семья. Надеюсь, что мне удастся выкроить из бюджета средства на премию на каждого народившегося гражданина нашего, так сказать, города.
– Молодец Тихон, – одобрил друга Олег.
– Волнуется очень, – вздохнула Татьяна.
– Ничего, волнуется, а говорит по делу. И заметь, без бумажки.
– Тиша уверен, что обращаться к народу, читая с листа, неприлично. – Татьяна произнесла это не без гордости за мужа.
Дождавшись конца выступления, Юлик спросил:
– Как вы думаете, дядя Олег, папа победит?
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Голенев и похлопал мальчика по плечу.
– А если дядя Слава скажет лучше?
– Что может сказать этот бесцветный червяк? – Усмехнулся бывший афганец. И оказался прав. Следующим выступал Вячеслав Антонович Стеколкин. Речь кандидата состояла из фраз, набивших оскомину в газетах совковой России. Он обещал заботиться о гражданах города, соблюдать законность и бороться с злоупотреблениями. Общие ничего не значащие слова, лишенные конкретного смысла. Но и эти слова Стеколкин старательно вычитывал из тетрадки, что лежала перед ним. Олегу захотелось выключить телевизор, но Татьяна желала дослушать выступление соперника мужа до конца.
– Чего его слушать? – Усмехнулся Голенев. Я это слышал с детства.
– У жены мэра есть свои обязанности. – Возразила Таня: – Тихон спросит меня о выступлении Стеколкина, и я должна буду ему ответить.
– Тогда слушай, а я пошел. – Олег поднялся. Юлик поднялся за ним: – Вы куда?
– Хочу заехать к Вере с Павлом, взять ребят и смотаться с ними на стройку.
– Можно я с вами?
– Можно, но боюсь, в машине всем места не хватит.
– Ничего, мы сзади устроимся. Я Ирочку на колени посажу.
– Тебе нравится моя Ирочка? – Улыбнулся Олег. Юлик покраснел до ушей.
– Зачем смущаешь сына? – Строго спросила Татьяна.
– Не вижу повода для смущения. Если мальчику нравится девочка, это вполне нормально. – Ответил Олег и, взяв Юлика за руку, поспешил удалиться.
Олег обзавелся транспортом, воспользовавшись предложением тестя. Усадив Юлика в «Волгу-универсал», он покатил к кооператорам.
– Дядя Олег, а почему она так гремит? – Удивился мальчик.
– У нее в трубе дырка. – Объяснил водитель: – Ничего, глушитель заварим, греметь перестанет.
Павла дома не оказалась, а Вера пригласила Олега и Юлика к столу.
– Мы пообедали у Тихона. – Отказался Голенев: – Я хочу взять ребят, съездить с ними на Вороний холм. Два дня не был на стройке.
– Ура! – Закричал Саша Болтнев. За ним восторг выразили и остальные. В машине расселись все. Юлику не пришлось брать Ирочку на колени. Ребята оккупировали не только заднее сидение, но и багажник. Там лежал огромный брезентовый чехол от автомобиля, и дети разлеглись на нем. Юлика Олег посадил рядом с собой на переднем сиденье.
Перед тем как отправиться на Вороний Холм, приемный родитель всем купил мороженного, но есть в машине запретил:
– Напачкаете, что я потом деду с бабушкой скажу. Машина-то не моя.
Ребята облизывались, но терпели. Подкатив к воротом своего дома, Голенев выпустил детей и поинтересовался:
– Пойдете со мной в дом или займетесь мороженным?
Дети, естественно, предпочли мороженное, и побежали к речке его поедать, а Олег направился к дому. Первое, что он увидел, оказавшись внутри, был великолепный столовый гарнитур, украсивший его обеденный зал.
– Ашот, кто привез мебель? – Спросил он у бригадира строителей. Молодой армянин развел руками:
– Не в курсе, Олег Николаевич. Машина пришла, грузчики выгрузили и распаковали. Я их спросил, откуда. Они ничего не знают.
– Чудеса какие-то. – Пробормотал Голенев: – Надеюсь, тайна скоро раскроется. Как идет стройка? С материалами перебоев не наблюдается?
– Пока в график укладываемся. – Белозубо оскалился Ашот.
– Значит, проблем нет. Это приятно. – Голенев поднялся на второй этаж и огляделся. За два дня, что его тут не было, строители много успели. Все окна застеклены, розетки и выключатели поставлены, полы отциклеваны, а лестница на третий этаж покрыта лаком.
– Олег Николаевич, тут вас одна девушка спрашивала. – Вспомнил армянин.
– Да? Кто такая?
– Не назвалась. Симпатичная девушка, только очень худая. Ее откормить, красоткой бы стала.
– Такая голодная?
– Не думаю… На черном «мерседесе» прикатила. Такие не голодают…
– Что-нибудь передавала?
– Нет. Все осмотрела и ушла. Мне показалось, что столовая ей особенно понравилась…
– Почему тебе так показалось?
– Она долго плиту рассматривала, холодильник открывала. Потом уехала.
– Спасибо, Ашот. Кажется, я теперь догадываюсь, откуда появилась мебель.
Армянин снова оскалился:
– А вам гарнитур понравился? Нам очень.
– Да, мебель красивая… – Согласился Олег и насупился. Он понял, за письмо из Америки Мака с ним расплатилась. И хоть оставаться в долгу бывший афганец сам не любил с детства, радости от широкого жеста своей новой пассии не получил и решил сегодня же высказать ей свое неудовольствие.
В воскресение утром Постников поехал в свой избирательный штаб. Еще в пятницу вечером он сложил с себя полномочия мэра вплоть до официальных результатов выборов. Штаб, по совету Голенева, Тихон организовал в детском доме. Возглавила его Руфина Абрамовна Межрицкая. Несмотря на свой преклонный возраст, директриса детдома проявила чудеса энергии, подключив к избирательной кампании своих старшеклассников. Ребята обходили квартиру за квартирой, дом за домом и страстно агитировали за Постникова как за своего бывшего детдомовца. Их искренние слова, лишенные какой-либо корысти, действовали на глуховцев куда больше самых завлекательных лозунгов. Потом, по итогам выборов, станет ясно, что жители улиц, на которых побывали юные агитаторы, отдали Постникову сто процентов своих избирательных голосов.
