Олег поднялся на вершину. Отсюда открывался вид на реку, заливные луга на той стороне и деревню Щеглы, что стояла ниже по течению. Пейзаж в лучах восходящего солнца наполнил сердце бывшего афганца удивительным покоем.
«Если я, когда-нибудь построю собственный дом, то возведу его здесь. И поселю в нем большую семью» – подумал он и посмотрел на часы. Стрелки показывали начало седьмого. Голенев поднял воротник новой китайской куртки и зашагал будить мэра города.
В ангаре пахло свежеструганным деревом, а бетонный пол покрывали опилки. Гена Кащеев мочился в опилки и смотрел, как трое его парней били по голове резиновыми дубинками арендатора ангара Павла Дорофеевича Вислоухова. Лично к Павлу Дорофеевичу Гена неприязни не испытывал. Более того, если бы не визит Мамона в кафе Какманду, он вообще не знал о его существовании. Узнав, приказал навести справки. Шестерки выяснили и доложили, что в городе открылся новый магазин строительных материалов, в котором брус, половая доска и вагонка на двадцать процентов дешевле, чем в его собственном. Гена Кащеев тут же отправились к хозяину новоиспеченного предприятия. Во время первого визита с Вислоуховым говорил вежливо. Он приехал к Павлу Дорофеевичу не с пустыми руками. Бандит привез договор, в котором владелец лесопилки должен был всего лишь поставить подпись. Но упрямый мужик вовсе не собирался продавать свое дело. Держался уверенно и пугал какой-то весьма авторитетной «крышей». Кащеев, естественно, понял, что речь идет о Мамоне. Но прикинулся дурачком.
Сегодня утром на случай стычки с конкурентом он собрал всю банду. Двадцать вооруженных до зубов уголовников расселись в два «Рафика» и поехали следом за Мерседесом Кащеева.
Не доезжая лесопилки, кортеж остановился. Бандиты выскочили из микроавтобусов. «Рафики» и «Мерседес» тут же укатили. Боевики быстро окружили ангар и замаскировались. Кащеев взял троих громил и пошел к воротам. Узкая дверь, врезанная в сталь ворот, оказалась на запоре. Они принялись молотить в дверь ногами и резиновыми дубинками. Никто не открыл.
– Придется испортить замок… – Огорчился Кащеев, поскольку считал лесопилку уже своей. Громила по кличке Пятак разрезал задвижку очередью из автомата, и они вошли. Кооператор оказал сопротивление, но его скрутили, привязали к станине пилорамы и били.
– Хватит, вы его прибьете, а он пока мне нужен живым. – Хозяин кивнул своим холуям на табурет. Те быстро подвинули табуретку к Вислоухову, и отошли в сторону. Бандит присел рядом. Он ждал, пока кооператор придет в сознание. Окровавленное месиво мало походило на прежнее лицо несговорчивого клиента. Его запрокинутая голова оставалась неподвижной, а глаза сделались мутными и бессмысленными. Шестерки Рублик, Пятак и Треха озабоченно ждали распоряжений пахана. Кащеев потер свой золотой перстень о брюки, полюбовался блеском черного бриллианта, вмонтированного в золото, и звонко сплюнул шестеркам под ноги:
– Кретины, кажется, вы его уже замочили. Ничего не можете сделать по-человечески. Я же сказал подготовить, а не кончать…
– Дышит он. – Прохрипел Рублик. В знак согласия с диагнозом подельника Пятак и Треха закивали головами.
Гена отвязал руку Вислоухова чтобы обнаружить пульс. В это время на улице раздались выстрелы, и в ангар ввались люди Мамона – Панчик и Гаря. Лица обоих исказила странная гримаса. Изо рта Панчика сочила кровь, Гаря закатил глаза, и оба одновременно завалились вперед.
Пятак вскинул автомат, но Кащеев его осадил:
– Не надо. Их наши уже сделали.
Гаря дернулся и затих. Панчик лежал на животе и судорожно сгребал пальцами опилки. Кащеев достал из кармана пистолет, подошел к нему и выстрелил в голову.
На улице пальба продолжалась. Гена дал знак шестеркам, и они втроем побежали к задним воротам ангара. Через них выбрались на задворки. Справа от стены возвышалась груда бытового хлама – старые ванны, унитазы, трубы и другие ржавые атрибуты совкового комфорта.
– Обойдем ангар и подвалим к Мамону с тыла. – Приказал Кащеев. Бандиты, пригнувшись, пробрались через свалку и, обогнув ангар, встретились с собственной бандой. Их помощь уже не понадобилась. Стрельба стихла. Правая рука Кащеева по кличке Бакс рассказал хозяину, как все было. Видно, кооператор успел позвонить Богдану. Тот со своими дружками на УАЗе, Жигулях и Москвиче подкатили прямо к ангару. Замаскировавшиеся боевики Кащеева дали им подойти к воротам и открыли шквальный огонь. Мамону деваться было некуда. Его скосило сразу. Остальные тоже погибли почти мгновенно.
Работой своих боевиков Кащеев остался доволен. Пнув ногой труп бывшего конкурента, он вернулся в ангар «продолжить беседу» с кооператором, но тот исчез. Кащеев приказал своим людям прочесать прилегающий к лесопилке пустырь, лично обследовал все закоулки внутри, заглянул в сушильные камеры для досок, но безрезультатно. Его люди также вернулись ни с чем. И хоть бандитская разборка закончилась полной победой Кащеева, настроение у бандита испортилось. Он насчитал одиннадцать трупов, но владельца лесопилки Вислоухова ни среди живых, ни среди мертвых не нашел. Павел Дорофеевич словно испарился. Не было среди убиенных бандитов и брата Мамона, Дениски, но на эту мелочь Кащеев внимания не обратил.
Несмотря на восемь часов утра, Тихона Постникова Олегу будить не пришлось. Татьяна открыла гостю дверь и сообщила, что муж уже на работе. От завтрака с женой и сыном друга, Голенев отказался. Его напоили чаем в детдоме. Поблагодарив Татьяну, он тут же отправился на площадь Ленина, где находилось здание городской администрации.
В кабинете мэра бывший афганец застал все городское начальство и хотел было ретироваться. Но Тихон его задержал:
– Это наш, так сказать, наш благодетель. На его деньги мы начинаем строительство цементного завода.
Чиновники поднялись, по очереди представились гостю, и пожали ему руки. Постников жестом усадил всех на место и заговорил, обращаясь к Голеневу:
– Полюбуйся, Олег, как работают наши товарищи. Неделю назад я подписал лицензию Петру Дорофеевичу Вислоухову. Он начал поставлять городу пиломатериалы. А сегодня на него напали бандиты. Сам кооператор пропал без вести, возле его производства одиннадцать трупов. Хорошее, нужное дело приостановлено, а начальник, так сказать, милиции сидит рядом с тобой и молчит. – И мэр повернулся к начальнику ОВД: – Что вы молчите Александр Иванович? – Красномордый и брюхатый полковник Курдюк, грузно приподнялся над столом для совещаний и засопел. – Скажете, наконец, нам что-нибудь? – Продолжал доставать его Тихон.
– Товарищ мэр, что тут скажешь? Очередные криминальные разборки. Ребята делят власть. – Ответил полковник и засопел еще громче.
– С кем делят? С нами?
– Ну, зачем с нами… Между собой делят.
– Если вы владеете информацией, назовите фамилии этих, так сказать, ребят?
– Вам тут каждый их назовет, да вы и сами знаете. Главный наш деятель Кащеев, Геннадий Савелич, по кличке Кащей. За ним Мамонов Богдан Романович, по кличке Мамон. Но сегодня утром его застрелили. Остальные шантрапа…
