Глава 2
После отъезда олигарха Крулевская и Половинкин, как самые опытные стали, по давно выработанной привычке, составлять план оперативно – разыскных мероприятий.
– И так, всем кроме тебя Марго надо выдвигаться в Новореченск и как можно быстрее. Ты остаёшься здесь и займёшься всеми административными вопросами. Согласна. – Половинкин посмотрел на Крулевскую, таким взглядом, что перечить ему было просто невозможно.
– Поверь. У тебя и здесь дел будет невпроворот. Один, твой друг, генерал Романец, весь мозг вынесет. И ещё, на тебе будет работа с экспертами, поверь это ещё тот народец. Так, что ты тут и без нас, не заскучаешь. Да и за Дашуткой пригляд мамин будет. Лилии ведь почти никогда на месте не бывает, одно слово – студентка.
Таисии поручим архивные дела. Когда и каким образом эта картина попала в местный музей? Подлинник там сейчас находится или копия? Согласись ведь вполне возможно, что под этим натюрмортом находится копия. Показали в музее подлинник, а сами втюрили иностранному лоху копию. Возможно такое. Вполне. Сама же знаешь, что пока мазню не смоешь, качество картины не определишь. А смывать её нельзя – это заведомое уничтожение улики.
Я займусь работой с местными следаками, что за люди работают в музее, не было ли краж и тому подобное.
Монолог Половинкина прервал телефонный звонок.
Марго взяла трубку. Звонила Хельга. Внештатный сотрудник сыскного бюро, в настоящее время работающая простой мамой, своего первенца Григория.
– Маргарита Сергеевна, тут такое дело весело произнесла молодая мать.
Благоверный мой супруг взял да и укатил в Москву, на какие-то курсы, а Гришаню забрала к себе свекровь. Так, что в настоящий момент, я как бы вольноопределяющаяся. Если у вас есть, что-то для меня, то я с радостью готова помочь родной конторе.
– Хельга, скажи мне, пожалуйста, а в соседнюю область на несколько дней сможешь поехать, вместе с Таисией поработать – Марго переключила телефон на громкую связь, что бы все присутствующие могли слышать их разговор.
– Конечно, могу. Гриша уже совсем большой, он уже самостоятельно питается, без моей помощи. Да и бабушка у нас замечательная, лучше, чем она, ещё поискать надо. А когда выезжать?
Спустя сутки Половинкин докладывал Маргарите результаты своей работы.
– Портрет неизвестной дамы кисти де Лаража изымаем для отправки на экспертизу. Да, постановление областной прокуратуры имеется. Повезём, вместе с Аппелем и директором музея Олегом Вениаминовичем Кравчуком.
Хельга работает вместе с оперативниками, а Таисия, как истинный историк роется в бумагах.
Не успела Марго положить трубку, как раздался новый звонок.
– Маргарита Сергеевна – взволновано говорила Хельга.
– Была, кража, была. Только очень, очень давно. В далёком 1962 году, странная какая-то кража.
Ворвались в музей, забрали семь картин, но потом их через несколько дней нашли в сарае музея. Не дело, а всего лишь одну бумагу я нашла. Тут такая дотошная бабулечка работает, у неё, наверное, со времён Гражданской войны все бумаги подшиты.
Так вот она вспомнила эту кражу только по тому, что уж больно странная она оказалась. Говорит – «Картины то покрали, но никуда с ними не утекли, а в ближайшем сарае сховали». Дело возбудили, как полагается, но тут – же закрыли, так как пропажу нашли.
– А воров, что не искали, что ли удивилась Марго.
– Нет, Маргарита Сергеевна не искали, в городе тогда такое творилось, что не до воров было. Тая мне говорила, что вам вечером документы из городского архива по интернету пересылать будет.
Компьютер на столе Крулевской мигал поступившим письмом от Таисии.
Бывшая учительница истории писала, что архивных материалов много, но они все содержат гриф «Секретно «и «Для служебного пользования», особенно те, которые касаются событий лета 1962 года. Бумага за подписью генерала Романца кое-где сработала. Ей дали возможность ознакомиться с некоторыми папками, но что – либо копировать, а тем более выносить из здания – запретили категорически. Поэтому в письме изложено то, что врезалось в память.
Глава 3
По последней переписи населения – в городке насчитывалось порядка 150000 лиц обоего пола. На заводе имени Командарма работало порядка 12000 человек.
В первый рабочий день 1962 года на крупнейшем заводе в Новореченска, как обычно бывает, стартовала агитационная работа с целью снижения расценок оплаты труда во всех без исключения подразделениях завода. Перед руководством поставили серьёзную задачу – снизились расценки сразу на 30–35 %. Однако работяги ворчали и как могли, сопротивлялись этому новшеству. Самым упрямым оказался сталелитейный цех. Руководство завода решила изменить там расценки только в конце мая. Беда никогда не приходит одна. Именно на день защиты детей – 1 июня центральное радио сообщило о «временном» повышении цен, а именно до 35 % на мясо, молоко и другие продукты. Новость повергло в шок не только жителей Новореченска, но и всю огромную страну. В сообщении, хорошо поставленным голосом дикторы сообщали, что последние несколько лет правительство ежегодно снижало цены, (забыв упомянуть, что всего на несколько копеек и на товары в основном пользующиеся малым спросом!).
В городке в те годы жить было тяжело почти всем. Не смотря на то, что война закончилась более четверти века назад, проблема жилья, решалась крайне медленно. Очень многие до сих пор жили в бараках. Те, кто все снимал комнату, платили за неё почти треть зарплаты. Новореченск считался молодёжным городом, соответственно и отношение к горожанам было пренебрежительное. Повсеместно пустые прилавки. Хроническая нехватка мяса и молока. Новое повышение государственных цен автоматически повышало и рыночные. За элементарной картошкой на базаре порой очереди выстраивались уже с часу ночи. Рабочие завода имени Командарма по дороге на работу и прямо в цехах горячо обсуждали страшную новость, матерились от бессилья.
Тем не менее, никто из них даже не помышлял о забастовке, они всего лишь решали, как будут жить дальше. Тем не менее, их высказывания стали известны и высшему руководству завода и местным партийным функционерам:
В сталелитейный прибыл сам директор завода Курчакин. Если бы у него хватило здравого смысла, просто по-человечески выслушать народ и посочувствовать, весьма вероятно, что никакой трагедии не случилось бы. Но Куракин повёл себя как заправский барин, увидев подошедшую торговку с пирожками, коротко бросил: «Не хватает денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером». Конечно, он не знал всемирной истории. Весьма похожую фразу, произнесла одна глупая французская королева, за, что правда поплатилась головой, причём не только своей, но и головой своего венценосного супруга. И в Новореченске эта директорская фраза, так же стала исторической, именно она стала последней каплей терпения рабочих. Кто-то из работяг крикнул – «Так они над нами ещё и издеваются!» все присутствующие разделись на группы. Первая во главе рабочим Власовым пошла в помещение компрессорной завода и включила гудок. За это гудок его потом посадили на 10 лет, однако в родном городе его больше никто не видел. В приговоре фигурировали 5 человек, и в нем доведённых до отчаяния рабочих, обозвали «уголовно-хулиганствующими элементами».
