Глава 11
Я спала на цветущем лугу. Запахи трав успокаивали меня. Просыпаться не хотелось. Но кто-то толкал меня.
— Да оставьте же меня в покое. Я так устала, а вы не даете мне поспать хоть немного…
Однако лапа продолжала подпихивать меня в бок. Я поняла, что сопротивляться бесполезно. Открыв глаза, я увидела перед собой огромного льва Аслана.
— Господи, — простонала я, — неужели уже пора?
Он кивнул, повернулся ко мне спиной и двинулся в глубь леса. Делать было нечего. Аслан звал меня за собой. Я начала подниматься.
* * *
Открыв глаза, я обнаружила, что сижу на кровати. Неужели я спала сидя? Вряд ли. Кошмар какой-то. Я уже сплю сидя. Все-таки я скоро дойду до того, что научусь вообще спать как лошадь. Стоя. Чего уж там — при такой-то жизни…
Посмотрев на часы, я поняла, что уже опаздываю. У меня оставался один час на сборы. Я вскочила с кровати.
Подлетев к зеркалу, я начала готовиться к свиданию. Это нормальные женщины прихорашиваются перед первым рандеву. Я делала все наоборот. Я ненормальная женщина. С помощью кисточки и тонального крема мое личико, обычно гладкое, покрылось глубокими ранними морщинами. Делается это довольно просто, но открывать свои секреты я не собираюсь. Через пять минут я оглядела себя и довольно улыбнулась. Из зеркала на меня смотрела изрядно — лет на двадцать — постаревшая Татьяна. Вот, значит, какими мы станем…
Ладненько. Я продолжила священнодействовать над своим личиком, из молодого и свежего превращая его в печеное яблочко.
Для этого я использовала тени для век. Они придали моей коже замечательный голубоватый оттеночек. Обрадованная таким потрясающим эффектом, я самодовольно улыбнулась. Ну, не пропаду я даже в условиях глобального экономического кризиса. С моими-то способностями — да пропасть… Стану профессиональной нищенкой. У меня для этого есть способности!
Подумав, я нарисовала себе такой же фингал, который видела намедни на лице у Ираиды. Теперь я бы удовлетворила самого строгого критика. Передо мной была спившаяся дамочка, и никаких сомнений по поводу этого не возникало.
Оделась я в точности так же, как рекомендовали одеваться моим знакомкам их модные журналы. Раздобытое заранее цветастое кримпленовое платье изящно дополняли разношенные домашние тапки, огромные шерстяные носки я надела поверх любимых моими дамочками тренчиков.
Теперь я была вполне удовлетворена своим видом. И все же чего-то не хватало для полного совершенства…
Я задумалась. Ах вот что. И я намотала на голову прелестный рваненький и грязненький платочек. Теперь я была хороша, как Линда Эвангелиста.
Я открыла дверь и вышла.
* * *
Валентина Евгеньевна собиралась выйти из дому, машинально посмотрела в «глазок», и вдруг она остолбенела. Из квартиры ее соседки Танечки Ивановой вывалилась такая бабища, что бедная Валентина Евгеньевна онемела. Чистая бомжовка… Неужели у Танечки такие знакомые? Быть этого никак не могло. Значит, квартиру Танечки хотят ограбить.
Валентина Евгеньевна потянулась было к телефону, нужно было срочно вызвать милицию, но на полпути рука ее застыла в воздухе.
Нет, звонить так нельзя. Надо сначала выяснить все получше. И Валентина Евгеньевна приникла собственным оком к дверному «глазку».
* * *
Уже подойдя к лифту, я чертыхнулась. Ну и идиотка ты, Таня! Едешь в логово к бандитам — и забыла взять оружие!
Что ж, придется возвращаться. Возвращаться мне совсем не хотелось. Это плохая примета. Но делать было нечего. Еще неизвестно, что большее зло — пойти без моего маленького револьвера или вернуться за ним…
И я подошла к двери.
* * *
Валентина Евгеньевна увидела, как бабища вернулась к Татьяниной двери. Так. Не зря она решила посмотреть в «глазок». Валентина Евгеньевна от страха затаила дыхание. Что же выкинет бабища?
Пока бомжовка ничего не делала. Застыла перед дверью и о чем-то думала. Присмотревшись повнимательнее, Валентина Евгеньевна увидела в руках у нее ключи. Ключи эти она знала очень хорошо — Танечка часто оставляла ей их. Значит, воровка не только воровка, но еще… От страшного предположения у Валентины Евгеньевны подкосились ноги и она упала в обморок. Последней мыслью ее было, что соседку Таню Иванову убили и теперь грабят ее квартиру.
* * *
Постояв возле двери, я подумала, что, пожалуй, обойдусь без револьвера. Переступать порог было слишком плохой приметой.
— Сама дуреха, сама и расхлебывай, — мрачно резюмировала я и пошла вниз.
У выхода из подъезда мне повстречался один из соседей, толстый такой дядечка по имени Иван Иваныч. Я, честно говоря, думала, что имечко у него конспиративное и на самом деле он японский шпион Тахуба Мацумото. Поскольку человек, которого зовут Иван Иванычем, носит слишком неправдоподобно русское имя. Значит, он скрывает истинные свои намерения. «Тахуба Мацумото» относился к людям, болезненно переживающим, если с ними не здоровались. Обычно он застывал с выражением такого укора в глазах, что становилось стыдно за все неправильно воспитанное человечество. Я так приучила себя не огорчать бедного Тахубу, что, не подумав, брякнула:
— Здрасьте, Иван Иваныч.
«Тахуба Мацумото» застыл. Его толстенький круглый животик выпятился, как арбуз, а глаза округлились.
— Здравствуйте, — почти прошептал он.
«Чего-то с ним сегодня не то», — подумала я.
— Вы себя плохо чувствуете? — участливо поинтересовалась я.
— Нет-нет, — он вытер со лба пот, — все нормально…
Дальше он пошел, не оглядываясь в мою сторону. Я пожала плечами. Чего это с ним? Не стоит ли мне обидеться на такое его пренебрежение моей персоной?
Впрочем, наверное, у него провалилась явка. И теперь ему вовеки не получить золотого меча самурая.
Я хихикнула. И тут-то до меня дошло… Я ж совсем забыла, что в гриме… Конечно, встреча со мной повергла бедняжку в глубокий шок!
Мое настроение заметно улучшилось. Я подтянула немного съезжающие тренчики и шаркающей походкой двинулась в сторону загадочно связанного с Мариком Гольдштейном оптового рынка.
Глава 12
Ильяс Мухамедов проснулся не в духе. Ему с утра начало казаться, что жизнь не задалась. Во-первых, ему сегодня нужно было опять тащить эту синюху в дачный поселок. Как будто он извозчик…
Он работал грузчиком на оптовом рынке. Но его работа заключалась вовсе не в гружении ящиков. Ильяс грузчиком только назывался. На самом деле он следил за правильным выполнением работы продавцами местного рынка. Но так как женщины, которых он любил сильно и страстно, требовали огромного количества денег, он подрабатывал. Сейчас он помогал уважаемому Юрию Лабутцу. Его сынишка просил отвозить в дачный поселок продукты для девушки, которая убежала из дому и теперь пряталась у юного Ромео на даче. Вместе с Ильясом в Пристанное ездила некая Клава, молчаливая и сумрачная женщина. Ильяс ее не любил, но делать было нечего. Она эту самую возлюбленную Максима кормила и убиралась в доме.
