— Верно, прихвачено, подкармливаю кое-кого. Но это все до поры до времени. Или моих ментов погонят, или они сами решат, что со мной пора кончать. Может, им какой-нибудь Кореец заплатит больше моего. Как волка ни корми, он все в лес глядит. Нет, лучше им такой повод не давать.
— А как же картина и деньги?
— Раньше надо было думать про деньги, идиот. А теперь где уверенность, что они их искать будут? Ты бы на их месте стал? Или в ментовку бы сразу побежал?
— Не знаю, — честно признался Савелий.
— Вот и я не знаю. Чего же мне рисковать? А найдут они деньги или нет, тоже вопрос. Денег, конечно, жалко, но сейчас не до них. С Корейцем, опять же, надо решать что-то. В общем, надо их мочить, — уверенно заключил Кабан, — вот ты этим и займись. С этим гадом их и закопаешь в одной яме.
Дальше слушать не имело смысла. Я вопросительно посмотрела на Троицкого, запуская двигатель.
— Что скажете, Лев Владимирович? Прерывающимся от волнения голосом он пробормотал:
— Таня, это я во всем виноват. Я сам опрометчиво связался с этими бандитами и вас втянул в неприятности. Я не знаю, что с нами будет дальше, но хочу попросить у вас прощения.
— Хорошо, считайте, что вы прощены. Теперь давайте попробуем удрать отсюда.
Я включила передачу и медленно поехала к воротам.
Обычно ворота охранял один человек, который беспрепятственно открывал их, стоило мне подъехать поближе.
Как я успела заметить, ворота управлялись из двух мест: пультом с тремя кнопками, находящимся непосредственно у ворот под металлическим козырьком, и, очевидно, таким же пультом в будке, используемым в случае непогоды.
На этот раз охранник сидел в будке, но ворота при нашем приближении остались недвижимы.
Я полагала, что это не было результатом конкретно полученного охранником указания не выпускать именно нас. Скорее всего он получил приказ не выпускать никого без особого разрешения. Бежать за таким разрешением к а Кабану или Савелию я, естественно, не собиралась.
Я понимала, что необходимо любой ценой открыть ворота и выехать с территории АОЗТ «Шторм». Или нам светит остаться здесь до конца жизни. Впрочем, ждать его долго не придется.
Мы переглянулись с Троицким.
Он тоже все прекрасно понимал.
Он понимал даже, что ворота открывать предстоит именно ему, я не могла оставить руль машины, в ней была вся наша надежда на спасение.
Он молча кивнул мне головой и вышел из машины, не забыв свой неизменный зонтик.
Подойдя к пульту, Троицкий нажал одну из кнопок, и ворота медленно стали сдвигаться в сторону.
Изумленный подобной наглостью охранник выскочил из будки, держа в руке помповое ружье.
— Эй ты, старый козел, ты куда свои пальцы тычешь? Я сейчас тебе руки-то поотрываю! — закричал он, не двигаясь с места.
Троицкий продолжал хладнокровно нажимать на кнопку так, словно угрозы охранника к нему никакого отношения не имели.
Ворота сдвинулись примерно на четверть ширины машины.
Увидев, что словами делу не поможешь, охранник, высокий, широкоплечий парень лет двадцати восьми, с ружьем под мышкой, направился к Троицкому, чтобы привести угрозу в исполнение.
Не думаю, чтобы он собирался пустить в ход ружье. Его физическое превосходство над искусствоведом было слишком очевидно.
К тому моменту, когда охранник схватил Троицкого за шиворот и швырнул его на землю, ворота сдвинулись всего наполовину.
Оглянувшись назад, я увидела, что несколько человек во главе с Савелием не торопясь идут в нашу сторону.
Похоже на то, что западня захлопнулась окончательно.
Взглянув в сторону ворот, я увидела, что охранник занес кулак над поднявшимся на ноги искусствоведом.
Этот удар должен был поставить окончательную жирную точку на нашей попытке спастись.
Неожиданно Троицкий, приняв позу д'Артаньяна перед дуэлью, взял зонтик левой рукой за середину, а правой выхватил из него, словно из ножен, довольно длинный клинок, который, не мешкая, всадил в грудь охранника. Тот зашатался, моргая выпученными в изумлении глазами.
Не обращая на охранника внимания, оставив клинок в его груди, Троицкий бросился к воротам и опять нажал на кнопку.
Я включила передачу.
Ворота ползли медленно, но уверенно.
Взглянув в зеркало заднего вида, я увидела, что Савелий со товарищи перешел на бег трусцой, доставая на ходу оружие.
— Хватит! Садитесь! — закричала я Троицкому.
Он оставил в покое кнопку и бросился к машине.
В это время раздался оглушительный выстрел. Стрелял выпущенный мной из виду и еще стоявший на ногах в луже крови охранник.
Заряд картечи, выпущенный с расстояния в шесть метров, буквально оторвал Троицкому голову. Умер он мгновенно.
Не думаю, что упавший одновременно с ним охранник намного пережил его. Лужа крови была уже велика и росла слишком быстро.
Отпустив педаль сцепления и дав почти полный газ, под запоздалые хлопки пистолетных выстрелов я пулей выскочила из ворот АОЗТ «Шторм».
Теперь я понимала, ценой чьей беды мне так повезло на этот раз.
Глава 11
Фора была слишком велика, чтобы Савелий смог организовать успешную погоню, но благодушничать у меня тоже не было причин.
Штаб-квартира Кабана располагалась на некотором отдалении от городского массива. Это расстояние, примерно метров четыреста, я преодолела на максимально возможной скорости. Въехав в городской квартал, я сделала несколько поворотов и сбавила скорость.
Непосредственная угроза пока миновала, теперь на ближайшее время главное мое оружие в борьбе с Кабаном — максимальная неприметность. А то, что предстоит борьба, — несомненно. И милиция в этой борьбе мне не помощник. Я прекрасно помнила разговор Кабана с Савелием. Придется искать других союзников. Одной мне с ним, конечно, не справиться, об этом смешно даже думать.
Для начала необходимо обеспечить себе финансовую поддержку. И действовать следует быстро. Нельзя исключать возможности, что Кабан через своих людей в милиции, а надо полагать, что это не самые мелкие сошки, организует поиски моей машины силами ГАИ. Поэтому я смогу пользоваться ею не более часа.
Когда, по моим прикидкам, удаление от злополучного АОЗТ «Шторм» достигло приемлемо безопасной величины, я остановилась у телефона-автомата.
Ответил мне женский голос:
— Алло.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Могу я поговорить с Зинаидой Викторовной Назаровой.
— Да, это я.
— Меня зовут Татьяна Иванова. Мне дали ваш телефон в Союзе художников. Я хочу с вами встретиться.
