Ушел буквально из-под носа. А виною тому стал неизвестно откуда появившийся на моем пути странный тип, оказавшийся на поверку обычным бомжом. Налетев на него на полном ходу, я не удержалась на ногах.
Так зла я не была еще никогда в жизни! Если бы это подобие человеческого существа открыло рот, прибила бы его, честное слово! Через пару секунд я остыла, а преследуемый растворился среди домов. Во всяком случае, на освещенной улице его уже не было видно.
Опять же — времени на раздумья у меня просто не оставалось. Бросилась в обратном направлении, но и сестренка-стриптизерша, так мило пытавшаяся подставить меня под пулю, скрылась. Пропала и бежевая «девятка». Я вполне допускала, что Марина отбыла именно на ней.
Только пара охранников, вышедших на улицу узнать, в чем дело, растерянно хлопали глазами. Вопросов они мне не задавали, чему я весьма обрадовалась.
Я была уверена, что Марина домой не поедет. Потому со спокойной душой решила, что приключений на сегодня хватит и пора отправиться спать. Я ведь не машина, и мне нужен отдых.
Глава 8
Отдохнуть столько, сколько хочется, я не могу себе позволить.
Третий день своего расследования я начала спозаранку. Будильник безжалостно выдернул меня из постели в восемь утра. Если учесть, что я легла туда в половине четвертого, то сразу становится понятным мое состояние на то утро.
Откликнулась я на верещание железного монстра со стрелками только благодаря огромному усилию воли. Первое мое желание было — просто выкинуть его в окно. Затем я все же отклеила тяжелую голову от подушки и поплелась в ванную комнату. Там быстро привела себя в порядок с помощью контрастного душа. Последнюю точку в моем воскрешении поставил большой бокал очень крепкого кофе.
Уже через десять минут машина везла меня к Первой Дачной. А еще через двадцать я давила кнопку звонка квартиры номер четырнадцать. Открывать мне никто не спешил, но я знала, что Марина дома. Правда, существовал еще один вариант: она в больнице, но так думать мне почему-то не хотелось.
Пищу для подобных мыслей мне дала бежевая «девятка». Вернее, ее вид. Вмятина на левом крыле, длинная царапина по всей правой стороне. «Морда» разбита, поскольку тачка припаркована тоже весьма своеобразно: она просто воткнута в тополь.
Я надавила на звонок в надежде, что проснутся соседи по коммуналке. Так и произошло: дверь мне открыла заспанная Катька и широко распахнула изумленные газа. Но объясняться мне с ней было некогда, потому только спросила:
— Марина дома?
— Я не знаю… кажется…
Отодвинула ее в сторону и прошла в коридор. И почему на входной двери указан только четырнадцатый номер? Тут, как я поняла, есть еще как минимум три комнаты.
Но ломать голову над этим у меня не было никакого желания. Я вопросительно посмотрела на ближайшую по коридору дверь. Катька поняла мой молчаливый вопрос и утвердительно кивнула. Я постучалась. Реакции никакой. Толкнула дверь на всякий случай. Она открылась. Я притворила ее за собой, спасаясь от Катькиного любопытного взора.
Марина была жива и здорова, на ней не появилось ни царапины. Это можно было сказать со стопроцентной уверенностью, поскольку она лежала абсолютно голая и мертвецки пьяная. Запах перегара душил меня еще у порога. Прежде чем начать тормошить стриптизершу, я открыла настежь окно. Если бы из окон соседнего дома кто и увидел Маринку, морального ущерба тем самым я бы ей не нанесла: она каждую ночь показывала свою задницу всем желающим. Так что реноме ее вряд ли пострадало бы, а свежий воздух был необходим не только ей. Мне тоже нечем дышать. А этой адской смесью перегара и табачного дыма… простите покорно!
Когда я начала трясти Маринку за плечо, та сквозь сон запротестовала:
— Отвали! Сказала: не дам!
Не знаю, какие эротические фантазии бродили в ее пьяной голове, — мне это было до лампочки! Укутала ее в простыню и взвалила на спину. Пришлось тяжеловато, но что делать.
— Отстань, сказала же…
— Это я уже слышала, — заметила я вскользь, скорее для себя, чем для сестры Анны Андреевны.
Катька так и не смогла оправиться от моего бесцеремонного вторжения и молча лупила зенки.
— Душ у вас есть?
Она мотнула головой в сторону одной из дверей.
— Что с ней? — на всякий случай поинтересовалась Катька, хотя и сама все прекрасно видела.
— Пьяная в стельку.
Я открыла дверь и запихнула туда свою ношу. Пол душа имел рекордный по величине размер: полметра в ширину и метр — в длину. Я поместила тело стриптизерши на пол в сидячем положении. Потом врубила холодную воду и закрыла дверь с обратной стороны. Налегла на нее всем телом, поскольку знала, что это понадобится.
Действительно, через пару секунд из кабинки донесся леденящий кровь визг. Затем дверь толкнули с такой силой, что я еле удержала ее.
Мат вперемешку с диким ором закончился минуты через две. Еще раньше прекратился звук льющейся воды — разобралась, видно, девица, что спасения нужно в первую очередь искать в зоне досягаемости.
Затем послышалось человеческое:
— Слышь, кто там? Открой!
Вот теперь с ней можно было разговаривать.
Когда Марина увидела меня, то на секунду застыла. Во взгляде скользнул откровенный ужас, словно ей повстречался монстр. Возможно, в первую секунду она так и думала, поскольку, конечно же, очень надеялась на своего дружка. На то, что он все же меня укокошит.
— Т-т-ты?!
Я догадалась, что зубы у нее стучат не только от холода.
— Я, — просто ответила ей и уже в командном порядке добавила: — Пойдем к тебе в комнату. Нечего Катьку совращать.
— Ее совратишь, — не удержалась Маринка от ехидного замечания в адрес своей молодой соседки. Та, прекрасно все слышавшая, отнеслась к подобному заявлению совершенно равнодушно.
Голышом, шлепая босыми ногами по деревянному полу, секс-звезда местного розлива продефилировала в свою комнату. Простыня так и осталась лежать мокрым комком в душевой на полу, и поднимать ее у меня не было никакого желания.
— Господи, кто тут все расхлебенил?
— Я, — опять односложно ответила я.
— Ты… ты?! Да по какому праву, бля, ты вообще здесь?! И чего это ты распоряжаешься в моей…
Ее гневную тираду я прервала очень просто — влепив оплеуху. Та еще открыла рот, наверное, желая закончить. Но я безжалостно ударила второй раз, затем — третий…
— Все, хватит! — голосом, полным мольбы и слез, наконец попросила она.
— Запомни, блядешка, — холодно заметила ей, — жопой крутить будешь перед мужиками на работе, а передо мной незачем! И гонор свой тоже им показывать будешь. А я тебе его живо обломаю. Усекла? Усекла, спрашиваю?!
