— Надеюсь, — Щетинин с силой втянул в себя сигаретный дымок, — после поездки ты не надумал протопать весь маршрут отца?
— А что? — Дмитриев бросил взгляд на свои окна. — Отпуск большой. Можно и прогуляться.
— Так я и думал. — Сергей швырнул недокуренную сигарету на землю и с силой придавил каблуком. — У тебя точно вместо мозгов моча. Нефильтрованная.
Мишка, чтобы хоть как-то сдержать себя, сунул руки в карманы.
— Опять хочешь встать на моём пути? Мало тогда показалось. Так ты и этим моментом хочешь воспользоваться?
— О, прорвало! — Щетинин тоже спрятал руки в карманы, встал напротив друга. — Наконец-то! Всю дорогу ждал, когда тебя… Жрёт тебя старое изнутри. Ам-ам! Никак забыть не можешь! И как ты в Увале сдержался — понять не могу.
Кулаки Михаила в карманах сжались с такой силой, что он почувствовал, как ногти впились в кожу. Теперь друзья, стоявшие друг напротив друга, напоминали петухов перед дракой.
— А я и не сдерживался. Я действительно всё забыл. Вот только ты мне на мозоль специально наступил. — Дмитриев кивнул в сторону родной пятиэтажки. — Мать до сих пор не знает, в какой заднице благодаря тебе я сидел.
— Мне?! — голос СЧХ чуть не сорвался.
— А кому же ещё? Если бы твоя контора не полезла в наши дела, я бы не обанкротился.
— А не хрен было скрывать налоги и работать с «чёрным налом»!
— Да? — кулаки Дмитриева снова сжались. — Правильный, значит? А не твой ли бывший начальничек потом пригрел моё дело? Меня сняли с рынка, а его сынку отдали моих клиентов? Или, скажешь, ничего про это не знаешь? Я с банком четыре года рассчитывался. За пустоту деньги отдавал.
— Не за пустоту, а за свободу. Или забыл, как тебя хотели посадить? Да если бы не я…
— Спасибо тебе, родимый! — расшаркался Михаил. — Благодетель ты мой… А я-то всё думал: и кого мне благодарить? Ведь точно: не посадили. Правда, обчистили как липку. Да так, что к матери пришлось переехать, а свою квартиру продать. Но ведь это не в счёт… Главное, друг помог остаться на свободе!
— Всё сказал? — набычился Щетинин. — Значит, на зоне тебе было бы приятнее находиться? Что ж, учту! В будущем.
Михаил зло сплюнул.
— Ладно, проехали. Можешь валить отсюда.
— А вот хер я куда тронусь! — СЧХ тоже сплюнул. — Вместе дело начали, вместе и закончим. И не рыпайся: без моей помощи всё одно ничего не найдёшь.
Мишка хотел было ещё добавить пару слов, но махнул рукой. Щетинин закурил.
— Будем гавкаться — себе навредим. Предлагаю: на время забываем старые обиды. По крайней мере, до окончательного выяснения обстоятельств. А потом — посмотрим, вместе или в стороны. — СЧХ протянул открытую ладонь. — Лады?
Дмитриев бросил взгляд на окна своей квартиры, взъерошил остаток волос на голове, хлопнул по протянутой руке.
— Лады.
СЧХ присел на капот, с силой затянулся сигаретным дымом.
— Лепота!
Мишка тоже прислонился к машине.
— Если честно, Серёга, я не думал, что так получится.
— А иначе и быть не могло. — Щетинин проводил взглядом одинокого, бездомного пса, медленно бредущего по улице в поисках пищи. — Меня, к твоему сведению, к делу-то не подпустили. Нашлась одна курва, доложила шефу о наших отношениях. Хорошо, ребята «сливали» информацию. Успел вовремя вмешаться. А то повесили бы твои соучредители всё на тебя — и засвистел бы на зону лет эдак на пять.
За джипом послышался визг тормозов.
— Сашка приехал, — констатировал Щетинин.
— У вас что, в ментовке, все так гоняют?
— Через одного. В соответствии со званием.
Майор Рыбаков оказался крепким мужиком, лет сорока, невысокого роста. Короткая причёска, высокий лоб, круглое лицо, открытый взгляд. Дмитриев протянул руку. Познакомились.
— Здесь будем базарить или поднимемся? — СЧХ указательным пальцем потёр кончик носа. — Как смотришь, тётя Галя будет не против?
Группа поднялась на последний этаж и задержалась перед дверью с номером «58». СЧХ кивнул в сторону звонка:
— Дави на клавишу.
Дверь распахнулась. Галина Петровна всплеснула руками:
— Господи, Серёжа!.. Давно у нас не был. Изменился-то как…
— Постарел? — СЧХ чмокнул женщину в обе щеки.
— Возмужал.
— Ну, хоть кто-то сказал правду. А то всё «постарел», «потолстел»…
Щетинин слегка приобнял женщину.
— Тётя Галя, а вот вы не меняетесь! Честное слово! Нисколько!
— Ну, рассказывай, как ты? Как Оля? Как Ванька с Алёнкой?
— Да нормально всё. Алёнка замужем. Скоро дедом стану. Ванька по моим стопам пошёл. В Райчихинской прокуратуре работает. А с Олей… мы в разводе.
— Слышала. — Маленькая женская ладошка несильно похлопала по мужской груди. — Дурак, ты, Серёжка.
— Сам знаю. Да уже не поменяюсь.
Мишка замахал руками:
— Мам, потом. Нам нужно поговорить. Мы пойдём ко мне. Лучше приготовь нам чего-нибудь покушать. Кстати, познакомься: майор Рыбаков, сослуживец Сергея.
СЧХ первым прошёл в знакомую с детства комнату, глубоко втянул в себя через ноздри воздух:
— Сто лет тут не был! — огляделся. — Ни черта не поменялось. Даже воздух тот же. Мишка, классные были времена. Помнишь?
Рыбаков, подчиняясь воле хозяина, разместился в кресле, что стояло напротив диван-кровати. Щетинин присел прямо на пол.
— А ты «бабинник» что, выбросил?
— А зачем хранить? Вон «сидюшник» есть.
— Жаль. — СЧХ обратился к майору: — Тётя Галя, когда этот олух был в пятом классе, подарила ему магнитофон. Да ты что… Deep Purple, Black Sabbath… — подполковник резко развернулся в сторону хозяина комнаты. — Помнишь, как мы приволокли гитару, врубили маг на полную громкость и пытались подыграть битлам?
Мишка почесал переносицу.
— Мне потом соседи так вломили…
Он прошёл к компьютерному столу, открыл его и на журнальном столике, на котором уже разместились тарелки, возвысилась запечатанная бутылка водки…
Через десять минут Сашка Рыбаков забыл о еде. Рассказ, который он услышал, потряс.
— Выходит, дядю Валеру всё-таки убили. А я, честно говоря, и не подумал заглянуть в архив.
— Я тоже не думал туда залазить, — отозвался СЧХ, пережёвывая картофель. — А теперь у меня в голове крутится иная мысль: можно ли это дело вернуть на дорасследование?
— Не получится, — тут же отозвался майор. — Не разрешат из-за срока давности.
— Сам знаю. — Щетинин тщательно вытер губы салфеткой. — И что делать?
