— Я хочу знать правду, — выдохнул гость. — Какой бы она ни была.
— И чем мне вам помочь?
— Вы сказали, у вдовы Колодникова сохранились дневники учёного. Я бы хотел с ними познакомиться. Мне бы подошёл и отсканированный материал.
— Бабушку в возрасте хотите заставить сканировать?
— Надеюсь, внуки или знакомые, владеющие компьютером, у неё есть? — Дмитриев кивнул на телефон. — Можете ей позвонить?
— Прямо сейчас?
— У меня нет иного выхода. Я уезжаю на Гилюй. Поймите. Я бы ей дал свой электронный адрес…
Урманский скептически покачал головой:
— А не боитесь, что она вас пошлёт подальше?
— Нет, не боюсь, — улыбнулся Михаил. — Меня уже так часто все посылают, что привык.
Александр Васильевич тяжело вздохнул, принялся искать номер в мобильном телефоне.
— Алла Николаевна, добрый вечер… Тут такое обстоятельство…
Дмитриев быстро облизал пересохшие губы: Урманский только что навёл его на мысль. Он-то исходил из того, будто отец познакомился с материалами Колодникова. А что, если всё было как раз наоборот?
— Включите громкую связь! — потребовал Михаил у профессора.
— Что? — не понял Урманский.
— Включите громкую связь! — с силой произнёс Дмитриев и кивнул на телефон.
Александр Васильевич осуждающе посмотрел на гостя, но просьбу таки выполнил.
— Саша? — В маленьком помещении стандартной кухни женский голос слышался чересчур громко, в нем явственно слышалось недовольство. — Что у вас там? Вы не один?
— Алла Николаевна, — Мишка прокашлялся, — простите за беспокойство. Это я попросил Александра Васильевича, чтобы он набрал вас. Мы не знакомы, но у меня к вам один очень важный вопрос. Скажите, ваш муж, Иван Иннокентьевич, был знаком с Дмитриевым Юрием? Геологом? Алла Николаевна, мне это очень важно знать! Я сын Дмитриева.
В кухне на некоторое время наступила оглушительная тишина. Только стрелки электронных часов, висящих на стене, прерывали её сухими щелчками. Наконец в трубке что-то зашелестело. После чего послышалось:
— Да, Ваня был знаком с вашим отцом!
— Только знаком или..?
Короткая пауза заставила затрепетать Мишкино сердце.
— Это Иван Иннокентьевич попросил Шабанова взять вашего отца преподавателем в институт.
* * *
— СЧХ, — Санатов снова выглянул в окно, убедился, что джип продолжал стоять на месте: в освещении от фонаря на столбе была видна его лакированная крыша, после чего продолжил в трубку: — У нас чужаки. Двое. В «ниссане». Вторые сутки торчат у подъезда. Пытались разговорить Наташку. Нет, никаких активных действий не предпринимали. Что делают сейчас? — Сергей снова выглянул в окно, присмотрелся. — Курят. Ладно, утром сообщу что да как. Но будут ломиться, предупреждаю: двустволку я зарядил. Будь!
* * *
…логика буддизма следующим образом объясняет «исчезновение» склонной к монументализму цивилизации пью, ирригационными сооружениями которой население Мьянмы пользуется до сих пор. Оказывается, цивилизациям, как и людям, свойственен определенный срок жизни. Они также проходят в своем развитии этапы рождения, становления, расцвета, увядания и упадка. По учению Будды, нет ничего устоявшегося в мире. Все подвержено изменениям. И, как гласит бирманская мудрость, «есть время красоваться шпилем на дворцовой башне и время быть низвергнутым на землю»…
Народ. Ru, Сергей Петров «Интересная газета»
* * *
— Я помню, как ваш отец и Ваня часто встречались в нашей квартире, — послышалось из телефонной трубки. — Закрывались на кухне и долго, до утра беседовали. Иногда спорили.
— А в дневниках профессора отмечен данный факт?
— На тех страницах, что не изъяты Академией наук, ничего нет. Впрочем, если не верите, можете с ними познакомиться сами. Только в моём присутствии.
Дмитриев бросил взгляд на Урманского: такого поворота событий он не ожидал. Если поехать к вдове учёного, а встретиться с ней нужно обязательно, то тогда накрывалась поездка на Гилюй. А там, в тайге, Санатову без него делать нечего.
Александр Васильевич всё понял. И хоть это ему не понравилось, тем не менее произнёс:
— Алла Николаевна, как вы посмотрите на то, если вместо нашего нового знакомого приеду я, а он с вами позже встретится? — Урманский с трудом подавил тяжёлый вздох. — Заодно рассмотрим новую статью для «Амура».
— Сашенька, вы же знаете, я всегда рада вас видеть.
— Вот и замечательно! Тогда завтра выезжаю, послезавтра буду. — Урманский постучал по телефону ногтем. — Помню, Алла Николаевна, помню. «Ананасные» конфеты нашей фабрики «Зея», пару килограммов. Как обычно! Обнимаю!
Александр Васильевич нажал отбой. Михаил тем временем что-то черканул на клочке бумаги, после чего протянул написанное хозяину дома:
— Адрес моей электронной почты. Постарайтесь отсканировать, что найдёте любопытного, и выслать мне. Думаю, на Гилюе пригодится любая информация.
Урманский спрятал бумажку во внутренний карман сорочки:
— Господи, и откуда вы свалились на мою голову?
— Простите. Я…
— Теперь что уж… В следующий раз буду думать, что издавать в альманахе, а что — нет.
* * *
— Прослушка дала первые результаты. Щетинин вышел на Гаджу. В Южно-Сахалинск сегодня вылетел сотрудник Благовещенского УВД, майор Рыбаков Александр Анатольевич. Близкий родственник «Профессора».
— Поднимите сахалинскую ветку. Рыбаков ни в коем случае не должен встретиться с Гаджой! Точка!
* * *
Щетинин долго стоял у распахнутого в жаркий, летний зной окна. Недокуренные сигареты одна за другой, сопровождаемые щелчком пальцев, улетали в ночь. Не спалось. И виной тому была не духота.
За долгие годы работы опером СЧХ приобрёл одно уникальное качество: предчувствовать неприятности. А подчас и опасность. Вот вроде как ничего ещё не предвидится, а внутри скребёт, трёт железной тёркой, как бы предупреждает: приготовься, скоро… Вот и сейчас невидимые тёрки подчищали грудную клетку подполковника. Последний разговор с Санатовым не выходил из головы. Джип во дворе, попытка сидящих в машине мужиков разговорить Наташку. Случайность? Или результат активной деятельности? Чьей?
Экспедиция пропала сорок лет назад. Ещё при советской власти. По идее актуальность дела за сроком давности давным-давно должна была свернуться, исчезнуть. Или есть другой вариант. Секретность сохранилась по каким-то им неведомым причинам. Но в таком случае она должна исходить либо от Министерства обороны, либо от «конторы». Третий вариант исключался, потому как горкомов и обкомов уже не было. Теперь вся власть перешла к «силовикам». А если так, почему ни «оборона», ни «мужики из безопасности» не хотят просто поставить милицию в известность? Вместо этого непонятные телодвижения в духе криминала. Неужели всё-таки дело в золоте? Родственники убийцы или сам убийца не хотят, чтобы старое дело всплыло. Предположим, занимают высокие посты либо на подходе к ним, а тут такой компромат намечается. Вот и засуетились. Ну, в таком случае СЧХ и карты в руки. Забыли ребятки, на чьей территории находятся. Серёга её, то есть территорию, почти тридцать лет метил. И своё никому не отдаст.
