— У этого педика кто-то из родственников там… — Бирюков кивнул головой в сторону площади Ленина, на которой возвышалось здание облисполкома.
— А кто б сомневался? — отрезал СЧХ. И с силой затушил недокуренную сигарету о пепельницу. — Мы его задержали? Задержали! Отпустили? Отпустили. И будем отпускать до тех пор, пока весь наш трудовой народ единодушно будет голосовать за таких уродов. Выбрали на свою задницу ссученного мэра — получайте! Сами виноваты. А что они хотели от простого опера, на которого сверху давят? Или ждут, чтобы он сам принял решение, а они руки умыли? А он точно так же подумал: а на кой мне этот геморрой? Я его за решётку, а мне строгач в личное дело?.. И прав журналист: в былые времена за подобное сразу за яйца брали. Любого! Помнишь, как в восемьдесят девятом посадили начальника автобазы? А у того тесть был вторым секретарём. И ничего не смог сделать. На девять лет упекли. А теперь у нас инструкции, законы. И все под них, под власть…
Бирюков притянул газету к себе.
— А журналист прав в одном: не начнём нормально работать, то есть наказывать всех правонарушителей, независимо от родства и занимаемой должности, получим «ответку». Толпа сама начнёт вершить самосуд. И ни хрена тогда нашей власти не поможет. Как только прольётся первая кровь…
— Что будешь с ним делать?
— Уже задержали. Только всё одно запачканы. К тому же этот звонок из главка.
— Что за звонок?
— По твоим утренним приключениям.
— Так и думал. Мальчики пожаловались?
— И не просто пожаловались. Ты их задержал?
— Нет, только проверил документы.
— Предположим. Хотя знаю, как ты проверяешь. А после что сделал? «Жучок» прилепил? Без санкции. Ты что, Щетинин, совсем нюх начал терять?
— Не понял. — СЧХ принялся «прокачивать» ситуацию. — Проверку произвели в связи с заявлением местных жителей, которые были обеспокоены присутствием незнакомого джипа вблизи жилища. Сегодня, сами знаете, какая обстановка. И криминал, и террористы. А тут вторые сутки трутся неизвестные. Нехорошо.
— И что выяснил?
— Поначалу показалось — «братки». Что они из «конторы», понял по пальцам, когда уже уехали. Часто из «волын» шмаляют, Донченко подсказал.
Бирюков всплеснул руками.
— И на кой чёрт ты с ними связался? Мужики действительно «оттуда». Отрабатывают свою операцию.
— Это вам по телефону сообщили?
— Это мне по телефону намекнули. А вот я сообщаю. Тебе. — Карандаш со щелчком упал на полировку стола. — Серёга, мне скандалы ни к чему. Тем более ссоры с «гэбэшниками». Тебе что, нужны разговоры в управлении, мол, руководство попёрло против Щетинина?
— Да нет.
— Так в чём дело?
СЧХ придвинул стул ближе к начальству:
— Васильевич, тебе действительно звонили из Москвы?
— Нет, пошутил.
— Да ты не нервничай. Послушай. Херня какая-то получается. У меня ведь тоже контакты есть в «конторе». И ты про это знаешь. Давай, прокачаю через дядьку: разрабатывают они здесь операцию или нет? Если так — без вопросов. А если нет?
— Ты что, думаешь, мне сверху просто так названивают? Со скуки?
— Ни в коем случае. А если ошибка? И кто звонил? Сам? Главный?
— Да нет… — неохотно отозвался полковник. — Зам. По связям.
— Вот. — СЧХ склонился в сторону начальства. — С какого рожна зам по связям с общественностью лезет в оперативную работу? Васильевич, дай сутки. Больше не прошу. Если дядька подтвердит, что те мужики «конторские», свернусь. А если нет…
— А если нет, в первую очередь поставишь в известность меня!
* * *
Дмитриев забросил вещи на третью полку, спрыгнул на пол, присел напротив Вики. За мутным стеклом вагонного окна Санатов о чём-то весело общался с проводником. Мишка призывно помахал тому рукой, но Сергей отмахнулся: мол, успею.
— А мобильный на Гилюе берёт? — поинтересовалась Вика, оторвавшись от обзора Благовещенского вокзала.
— Посмотрим. Я, на всякий случай, прихватил прибор спутниковой связи. И ноутбук. Так что контакт с Большой землёй обеспечу.
— Мама не умеет заходить в Инет, — заметила девушка.
— Ничего, найдём способ, как с ней связаться. Да и едем всего на десять дней. Она даже соскучиться не успеет.
Вика снова глянула в окно, на Санатова, и неожиданно спросила:
— А вы уверены, что мы найдём экспедицию? Хоть что-то?
— Нет, — честно признался Михаил. — Но иначе поступить не могу. Так, по крайней мере, совесть будет чиста.
— И как планируете искать?
Мишка расстегнул три верхние пуговицы рубашки, по максимуму распахнул ворот: вагон прогрелся до такой степени, что напоминал духовку.
— Для начала давай перейдём на «ты». В тех условиях, где будем находиться, «выкать» не привыкли. А искать будем просто. Вычислим приблизительные маршруты, исключая озёра, и по дню на каждый маршрут. В первую очередь будем исследовать болотистую местность.
— Думаете, получится?
— Экспедиция пропала спустя несколько дней, после того как вышла на Гилюй. — Дмитриев привстал и попытался открыть окно, но оно не поддалось. — М-да, может, когда поедем, станет полегче… Так вот, — он снова сел на полку, — по моим расчетам, даже если принять версию, будто экспедицию физически уничтожили, а после спрятали следы, далеко от места стоянки отвести, или отнести тела не могли. Тем более что всё: и людей, и вещи — нужно было закопать. Либо утопить в болоте. Второе — скорее всего.
— А почему вы… ты думаешь, что их не утопили в Зее? Или в Гилюе?
— Крайне сомнительно. Утопленники имеют свойство всплывать. Чтобы такого не случилось, к ним нужно привязать груз. Опять же, близко от берега топить нельзя — могут наткнуться рыбаки. Выход один: вывозить на середину реки. По одному. Больше лодка не вытянет. А это пять ходок. Большой риск. Август — самое время для рыбной ловли и рыбацкие плоскодонки шмыгают по реке. Нет, будь я на их месте, так рисковать не стал бы. Озёра тоже исключаются. Из-за охотников. Так что, как ни крути, самый идеальный вариант — болота. А до них тела ещё нужно было донести. Или заставить дойти своим ходом. А это значит, какие-то детали, фрагменты могли остаться. Конечно, не следы на песке. Но перочинный нож, к примеру, ручка, гильза от патрона. Да мало ли что. Вот по ним и попробуем отыскать место захоронения.
— Но ты ведь сам говорил, в шестьдесят девятом обыскали всю местность и ничего не нашли.
— По бумагам — да. Для отчётности. А как было на самом деле, кто ж его знает. Особенно исходя из того, что следствие свернули стремительно и оперативно.
На перроне началась суета: тепловоз дал два гудка, сигнал к отправлению. Отъезжающие кинулись к вагонам. Мишка заметил, как Санатов впрыгнул в тамбур.
