Из комнаты донесся тихий возглас, потом невнятное бормотание. Значит, нашли. Ну что ж, Витя, понятно, хотел пощадить мои деликатные дамские чувства, спасибо ему большое, но мне-то кисейную барышню изображать совсем ни к чему. И потом, что я, покойников не видела?
Аккуратно прикрыв обе двери, я не слишком уверенно прошла по коридору. В комнате царил разгром: дверцы шкафов распахнуты, книги, вещи, осколки посуды – все перемешалось на полу. Насколько было видно, то же творилось по всей квартире. И в центре захламленной комнаты лицом вниз лежал Лемешев, пушистый светлый ковер потемнел от крови. Витя, присев около него, пытался нащупать пульс. У стены, обнявшись, завороженно застыли понятые.
Я подошла к Самойлову, тоже присела, коснулась руки Лемешева.
– Витя, что ты щупаешь, он холодный уже. Часа два как умер, не меньше.
Ярославцев, все еще с пистолетом в руке, вышел из смежной комнаты, отрицательно покачал головой в ответ на вопросительный Витин взгляд. Самойлов выпрямился, посмотрел на лежащее у его ног тело, перевел взгляд на меня.
– Так. Лемешева мы нашли. Только вот рассказать нам он ничего не сможет, – и снова достал мой сотовый.
Глава 8
Поздно вечером мы с Витей сидели на его кухне и молча смотрели друг на друга. Когда в машине, возле дома убитого директора «Орбиты», Самойлов безапелляционно скомандовал ехать к нему, я, конечно, заикнулась, что, мол, неудобно, Любаше это не понравится, что я вполне могу забаррикадироваться в своей квартире и до меня ни один бандит не доберется. Витя тогда не стал спорить, только посмотрел грустно и попросил:
– Тань, ну хоть ты мне проблем не создавай, и так выше крыши…
Пришлось заткнуться и безропотно отправиться ночевать к нему. Поскольку Любаша уже спала, мы сами пошуровали на кухне: на плите нашлась сковорода жареной картошки, а в холодильнике – приличный кусок колбасы. Поделили все это по-братски, потом я помыла посуду, вытерла со стола, и мы на сытый желудок устроили «мозговой штурм». То есть, как я уже сказала, сидели и тупо пялились друг на друга.
Вот теперь у нас действительно никаких концов не было. Лемешев мертв, Косачева мертва, ее муж…
– Надо искать Косачева, – выдвинула я гениальную идею. – Проверить, не у любовницы ли он в щель забился.
– Официальную любовницу Венька проверял, она ничего не знает.
– Может, врет?
– Может, и врет. Съезди завтра к ней, поговори. Только зачем ему там прятаться, он же не дурак, понимает, что у нее в первую очередь искать будут. А Тарасов – город большой, щелей хватает. Особенно если с деньгами проблем нет.
– С деньгами он мог еще днем из города смотаться, и ищи его теперь по всей бескрайней Российской Федерации.
– Это если успел смотаться, а не лежит сейчас где-нибудь на свалке, в разобранном виде.
– Витя, а интересно, он от кого прячется, от нас или от бандитов?
– Я думаю, от всех. Хотя если не дурак, то должен понимать: мы-то его хоть в живых оставим.
Витя на цыпочках вышел с кухни, вернулся со своей папкой и вытряхнул оттуда бумаги. Просмотрел, несколько листочков оставил на столе, остальные убрал обратно. План квартиры Лемешева, протокол осмотра места происшествия, показания свидетелей. Очень ценные показания – никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
– Лемешев, дурак, зачем их в квартиру пустил? Наверняка они к нему за деньгами приходили, – я разложила листки на столе.
– Может, надеялся уболтать, чтобы еще подождали.
– Уболтаешь таких. Интересно, сколько он дома держал. Они же все у него забрали, до копеечки, даже из карманов выгребли.
– Сколько бы ни держал, все равно меньше, чем был им должен. За два убийства солидная сумма полагается.
– Теперь вообще ничего не получат.
– Ты переживаешь за их благосостояние? – поднял брови Витя.
– Не очень, – я встала из-за стола и прошлась по кухне. – Отсиделась вся уже.
Подошла к окну, постояла, глядя в темное стекло.
– «Тьма накрыла ненавидимый прокуратором город…» – проскрежетал за моей спиной Витя. Меня передернуло.
– Умеешь ты, Витечка, своей образованностью потрясти.
– Так это ты меня и вдохновляешь, – ухмыльнулся довольный произведенным эффектом Самойлов.
– Ладно, эстет, ты мне лучше вот что скажи: в этот раз они не стреляли, не взрывали, а тихо-мирно пырнули Лемешева ножичком. Что это значит: не собирались его убивать или просто шум не хотели поднимать?
– А я откуда знаю? Ты у них спроси. Я могу только сказать, что нож они унесли с собой, но, судя по характеру ранения, это явно не столовый прибор, а вполне, так сказать, профессиональный инструмент. И тот, кто наносил удар, сделал это очень грамотно. Я у врача спрашивал, так он сказал, что Лемешев умер мгновенно, еще до того, как упал. – Витя стал раскладывать из документов что-то вроде пасьянса. – Андрей же говорил, что по молодости наши парнишки с ножичками баловались.
Раздалась негромкая трель телефонного звонка. Витя поспешно достал из кармана мой мобильник. Но я тут же отобрала его, спокойно заявив:
– Все равно меня, тебе же никто по этому номеру звонить не станет.
Потом нажала кнопку и ответила:
– Слушаю.
В трубке несколько секунд было тихо, потом неуверенный тихий голос спросил:
– Татьяна… Татьяна Александровна?
Сердце у меня подпрыгнуло и заколотилось где-то в горле. Ни разу мы не разговаривали с этим человеком, и голос его я слышала только в записи, но тем не менее сразу поняла, кто говорит. Состроила Вите зверскую физиономию и одними губами произнесла: «Косачев». Он вскочил с табуретки, прижался ко мне плечом, пытаясь подсунуть ухо поближе к трубке. Я слегка развернула телефон, чтобы слышно было обоим.
– Да-да, Борис Леонидович, я вас слушаю!
– Но как вы… Впрочем, понятно. Татьяна Александровна, я… не знаю, что делать.
– Борис Леонидович, где вы?
– Это неважно. Я звоню… хочу предупредить вас… вы в большой опасности.
– Но вы тоже, за вами охотятся убийцы!
– Я знаю. Они Лелю, – голос его дрогнул, – убили. И вас тоже хотят убить. Это страшные люди…
– Послушайте, давайте встретимся…
– Нет! Вы уж извините, Татьяна Александровна, но я не слишком верю в способность родной милиции защитить меня. Лучше, если никто не будет знать, где я, пока вы не поймаете этих убийц, – он замолчал.
– Вы что-то знаете? – осторожно спросила я.
– Да, поэтому и звоню. Дело в том, что нашел их Лемешев, он с ними и договаривался. Но квартиру для них искала Леля и сняла на свое имя. Записывайте адрес, – Витя выхватил из папки ручку и сунул мне, – Орджоникидзе, сто четырнадцать, квартира три. Они специально требовали, чтобы на первом этаже. Записали?
