– Понимаю, – теперь я смотрела на него серьезно и не пыталась ни шутить, ни ерничать. – К сожалению, дело действительно сложное, убийство не продуманное и подготовленное, а совершенное в состоянии аффекта, в пылу ссоры. Такое раскрыть гораздо трудней.
– Почему вы думаете, что в пылу ссоры? – Он смотрел на меня с недоумением.
– Потому что убит Князев пепельницей, которая стояла у него на столе и орудием убийства послужила случайно. Значит, убийца пришел не с конкретным продуманным планом отправить Князева на тот свет, а поговорить. Скорее всего, разговор перешел в ссору, ссора – в драку… Убийца схватился за первое, что под руку попалось, и… Роман Анатольевич, вы ведь эту компанию, оркестр я имею в виду, неплохо знаете. С кем из них Князев ссорился?
– Проще сказать, с кем он не ссорился, – усмешка владельца сети супермаркетов вышла довольно бледной. – Наверное, только со мной. Инстинкт самосохранения, знаете ли.
– Да-а. А в тот день, значит, инстинкт подвел?
– Значит, подвел, – Роман Анатольевич неожиданно встал. – Ну что ж, Татьяна Александровна, думаю, мы выяснили все интересующие нас на данный момент вопросы. Я условия ваши принимаю, вы мои пожелания тоже, надеюсь, учтете. Какие-нибудь проблемы остались?
– Целых две.
– Сейчас решим. Начинайте с первой.
– Дело это, Роман Анатольевич, настолько темное, что, вполне возможно, раскрыть его мне не удастся. – Вообще-то не принято такое говорить заказчику, но Роман Анатольевич понравился мне, и я решила действовать в открытую. – Как только я это пойму, сразу же сообщу вам, чтобы не тратили напрасно свои маркет-доллары.
– Понятно, – он оценил мою откровенность. – Спасибо. Вторая проблема?
– Я не привыкла к обращению по имени-отчеству. Мне было бы комфортнее, если бы вы называли меня просто Таней.
Сверкнула ослепительная улыбка, он протянул мне руку.
– Разумеется. Надеюсь, это имеет обратную силу, так что я тогда Роман.
– Разумеется, – я энергично пожала его большую ладонь. Что я, зря, что ли, гантелями каждое утро размахиваю! И тут же приняла строгий официальный вид. А то что-то он слишком развеселился, сейчас еще на ужин пригласит.
– Таня, – он стоял передо мной, по-прежнему улыбаясь.
– Да? – уронила я с величественностью королевы. Если действительно начнет приглашать, придется объяснить, что с нанимателями я в личные отношения не вступаю. По принципиальным соображениям. Вот закончим дело, тогда, возможно, и соглашусь сходить в ресторан. Почему бы и нет?
– Я хотел сказать, что, если возникнут какие-то вопросы, проблемы или понадобится оплата текущих расходов, сразу же обращайтесь. Вот мой телефон. – Нет, эти современные бизнесмены совершенно дикие люди, абсолютно нелогично подумала я, машинально беря визитку, вместо того чтобы пригласить симпатичную девушку на ужин, он завел разговор о деньгах. А он продолжил: – И еще… Разумеется, я не собираюсь контролировать вашу работу или заглядывать вам через плечо. Но по возможности… Если вам не будет сложно… Держите меня в курсе дела, хорошо?
– Хорошо. То есть разумеется.
Он засмеялся и ушел. Высокий, богатый, умный и красивый. Хм, уже и красивый? Меньше часа назад он был всего лишь симпатичным. И вообще я вовсе не хотела, чтобы он приглашал меня на ужин, так что все идет правильно. А сейчас надо идти в кабинет безвременно усопшего Князева, поглядеть там что к чему. Вдруг на дирижерском письменном столе признание убийцы за подписью двух свидетелей лежит, а Мельников со своими орлами его не заметил. Да и с этими нервными созданиями, с оркестрантами, пора начинать разговаривать. А то время идет, центы капают. За работу, Танечка, за работу!
Я вышла в коридор и остановилась, соображая, где, собственно, может в этом заведении находиться кабинет дирижера оркестра. Тут же рядом со мной материализовался Сашка.
– Таня, я девочкам сказал, что ты с ними хочешь поговорить. Волкова тебя ждет, а Хорошевская только в буфет сбегает, перекусит и вернется. Ты же все равно с ними по очереди будешь, так сказать, беседовать?
– Да, конечно. Саша, а можно я буду с ними беседовать в дирижерском кабинете?
Должна же я побывать на месте преступления, посмотреть, как и что. Много я в этом кабинете, конечно, не увижу. Столько времени прошло, да и затоптали там все основательно и работники филармонии, и мельниковские молодцы. Но все равно в конуре убиенного дирижера побывать надо, атмосферой проникнуться…
– Нет проблем, – с Сашей хорошо, ему и в голову не пришло спросить, зачем мне понадобился именно кабинет Князева. – Пойдем.
Он пошел вперед по коридору, толкнул дверь и пропустил меня в небольшую комнату. Эта клетушка напоминала кабинет Мельникова и так же, как мельниковская, наводила тоску. Только размером она была еще меньше. Здесь стояли такой же, как у Мельникова, старый письменный стол и такие же старые ободранные стулья. Только вместо сейфа – шкафы с нотами, а в углу небольшой диванчик, обтянутый потертым коричневым дерматином. И, естественно, на стенах вместо графиков раскрываемости преступлений висят афиши, извещающие о новых программах Тарасовского камерного филармонического оркестра. Дирижер – Князев К. В.
Едва я успела все это разглядеть, как Саша привел мою первую сегодняшнюю жертву.
– Танечка, познакомься, это краса и гордость нашего оркестра, концертмейстер первых скипок, Элен Волкова.
Волкова коротко улыбнулась мне одними губами. Исходя из того, что Сашка никогда не был склонен к дешевому подхалимажу, я сделала вывод, что скрипачка она действительно хорошая.
– Элен, а это Татьяна Иванова, частный детектив.
М-да, меня друг детства мог бы представить и поэффектнее. Тоже мог бы придумать что-нибудь насчет красы и гордости. А Сашка, познакомив нас, посчитал свой административный долг исполненным и, извинившись, убежал куда-то по своим директорским делам.
Для большей свободы общения я не стала занимать место за письменным столом. Так что мы с концертмейстером первых скрипок устроились на облезлом диване. С минуту мы занимались самым естественным для двух только что познакомившихся женщин делом: разглядывали друг друга. Мне трудно сказать, какое впечатление я произвела на Элен, маска доброжелательного спокойствия на ее лице не дрогнула ни на мгновение. Самое забавное, что я ни на секунду не усомнилась в том, что это именно маска.
Элен была женщиной без возраста. В том, что она старше меня, я не сомневалась, но на пять, десять или пятнадцать лет, угадать было невозможно. Ухоженная, гладкая кожа без единой морщинки, даже вокруг глаз. Тщательно нанесенный макияж, такой за пять минут не сделаешь, часа два труда перед зеркалом, не меньше. Столь же тщательная, волосок к волоску, прическа. Цвет золотистых волос выглядит настолько натуральным, что нет сомнений, это или «Londa», или что-то еще более эффективное. Небесно-голубые глаза и такого же тона аккуратный костюмчик – удлиненный жакет и мини-юбка. Безупречная фигурка и восхитительные ножки. И абсолютная уверенность в себе. Я попробовала начать разговор с нейтральной темы.
