– Это Леша Медведев, тоже из оркестра, виолончелист. Вот, таскаю его с собой.
– А-а, тот самый оболтус, которого Корецкий учит жить, но бесполезно?
– Элен! – расцвел Стас. – Узнаю милую по походке. Ну и змеюка! Вот у кого талант прямо пропорционален стервозности!
Мы еще немного поговорили, потом его позвали играть. Меня усадили за столик в уголочке. Пошептавшись с ребятами, Корецкий один прошел к своей установке, картинно поклонился в мою сторону и, ничего не объявляя, заиграл…
Теперь мне будет что рассказать внукам. Это действительно был Людвиг ван Бетховен, исполняемый на ударной установке. Судя по физиономиям остальных музыкантов, сбившихся тесной кучкой, они были потрясены не меньше меня. Только Леша Медведев гордым молодым петушком поглядывал вокруг, дескать: «А вы что, сомневались?» Гораздо более слабое впечатление игра Стаса произвела на гуляющих журналистов, но они ведь и притомились уже. Да и вообще не для них он играл, а для меня. А уж я-то оценила. Элен была права, Стас вполне мог давать сольные концерты. Стадионы бы собирал, а Киркоров повесился бы от зависти.
Потом ребята играли вместе, тоже, должна признать, очень неплохо, потом мы со Стасом снова пили пиво и разговаривали. Потом к нам присоединился расхрабрившийся Леша, и снова я слушала музыку… Было уже довольно поздно, и мы все перешли на «ты», когда я наконец решила, что пора домой, и стала прощаться.
– Леша, собираемся, – объявил Стас.
– Куда? – изумился Леша. – Нам же до утра работать!
– Леша, панна Татьяна собирается домой. Не может же она в такое позднее время идти одна. Мы проводим паненку и сдадим ее домашним в полной сохранности. Рыцарь ты, Леша, или не рыцарь?!
– Рыцарь, а как же! – заявил Леша. – Все правильно, идем провожать паненку…
Они проводили меня до самого дома, и всю дорогу Стас рассказывал интереснейшие истории из своей жизни. А пожил он богато.
В общем, когда я наконец вошла к себе в квартиру, сбросила туфли и плюхнулась на диван, то честно могла сказать, что это был один из самых приятных вечеров в моей жизни. И абсолютно бесполезный в смысле продвижения расследования. Вся информация, полученная мной от Корецкого и Медведева, опять свелась к перечислению причин, почему ни Элен, ни Ольга, ни гениальный Олег, ни Марина, ни сам Стас не стали бы убивать дирижера. Правда, в дальнейшем мнения немного разошлись. Алексей с молодой здоровой верой утверждал, что ручается за каждого оркестранта и что, скорее всего, у Князева были какие-то темные дела на стороне. Но на мой провокационный вопрос: «А если бы тебе сказали, что Князев замешан в грязной афере, ты бы поверил?», он не менее горячо воскликнул: «Да никогда в жизни!» За что тут же был уличен в полной нелогичности своих взглядов.
Более умудренный жизнью Стас в результате наших разговоров совсем погрустнел и бурчал только, что человек – это такое паскудное насекомое, что никогда не знаешь, где нагадит.
Одним словом, после первого дня работы по делу об убийстве дирижера Князева пустышка у меня была не менее впечатляющая, чем у Мельникова. Хотя нет, у меня еще было сообщение об особенно нервозном в последние дни состоянии дирижера и убийца-тенор из музыки Верникова. Позвонить, что ли, Андрею, порадовать? Я взглянула на часы – почти двенадцать. Ладно, пусть живет. Да и неохота мне сейчас с ним разговаривать, диван зовет со страшной силой.
* * *
Я уже засыпала. Обрывки мыслей, воспоминаний, разговоров прошедшего дня медленно кружились в голове. Стас как бы парит над своей ударной установкой, Олег бережно пристраивает альт к плечу, начинает играть, но вместо музыки слышится жужжание, и появляется маленькая Катюша в обнимку с Карлсоном. Ольга Хорошевская и Элен, обнявшись, убеждают меня, что оранжевый бархат нехорош, Роман Анатольевич им это объяснил, и они с ним совершенно согласны. Саша Желтков, друг детства по прозвищу Цыпленок, с недоумением смотрит на меня: «Что это? Осколок какой-то?»
Мне так и осталось неясным, что произошло сначала: я вспомнила, испугалась и проснулась или, наоборот, проснулась и уже тогда вспомнила и испугалась. Точно знаю одно: когда я резко вскочила и кинулась к брошенным на стул джинсам, в голове у меня внутренний голос истерически вопил: «Камень!»
Чего вдруг я всполошилась из-за какого-то осколка, я и сама понять не могла, но почему-то чувствовала, что он мне очень нужен, и если я его потеряла – это катастрофа.
Слава богу, камень, завернутый в листочек из моего блокнота, был на месте. Зажав его в кулаке, я включила люстру, положила на стол лист чистой белой бумаги и уже на нее осторожно выложила свою находку. Постепенно успокаиваясь, внимательно стала ее разглядывать.
Небольшой, миллиметров пять-семь. По форме больше всего похож на грубый обломок тонкого граненого карандаша. Темная зелень граней покрыта какими-то бурыми пятнышками. Может быть, малахит? На сколе явно зернистая структура. Что у нас еще бывает зеленым? Не изумруд же, в конце концов, слишком уж цвет тусклый.
Что делает человек, если срочно хочет что-то узнать, а спросить не у кого? Правильно, смотрит в справочнике. Единственная сложность, которая может возникнуть, – отсутствие необходимого издания. Но это, к счастью, не про меня. С детства обожаю разные справочники, словари и другую научно-популярную литературу.
В американских комедиях частенько появляется полудебильный персонаж, обычно мафиози, который читает энциклопедию подряд, по алфавиту, и приходит в восторг от той массы нового и интересного, что он там нашел. Правда, как правило, его пристреливают раньше, чем он добирается до буквы «н». Но зрители успевают к тому времени вволю повеселиться над придурком.
Авторитетно заявляю: шутки эти глупы и несмешны. Энциклопедии – увлекательнейшее чтение! Конечно, я не призываю всех поголовно в качестве легкого развлечения читать словарь ударений, да и меня саму нечасто застанешь за упоенным изучением русско-английского разговорника. Но в грустную минуту, когда за окном дождь, а вам холодно и одиноко, снимите с полки томик толкового словаря Владимира Ивановича Даля. Думаете, что и так знаете русский язык? А вы попробуйте проверить себя! Гарантирую, через двадцать минут всю меланхолию как рукой снимет. И вы, дрожа от возбуждения, будете названивать подруге с одной целью – поделиться новыми знаниями: «Знаешь, что означает «напитериться»? Побывать в Питере и стать продувным плутом, вот как!»
А уж при моей работе иметь под рукой справочную литературу просто необходимо. Не знаю, может, чего-то у меня и нет, но пока каждый раз, когда возникала необходимость, моя библиотека меня не подводила. Вот они, выстроились рядами на полках – словари, энциклопедии, книжки серии «Эврика», всякие справочники.
Естественно, и сейчас я обратилась к старым друзьям. Провела пальцем по корешкам книг. Ага, вот она. Старенькая, пятьдесят девятого года издания, «Занимательная минералогия» академика А. Е. Ферсмана. Цветных иллюстраций не так много… Вот хризопраз зелененький. Но на картинке это обработанный, отполированный овал, трудно сравнивать с тем обломком, что лежит у меня на столе. Дальше… нефрит, малахит и изумруд. Малахит тоже сфотографирован обработанным, а нефрит – скол круглого окатыша. А вот изумруд… Я перевела взгляд с фотографии, на которой, судя по подписи, были изображены изумруды в слюдяном сланце, на невзрачный камешек. Не сказать, что очень похоже, но достаточно для того, чтобы задуматься. Все-таки изумруд? Странно.
