С подлокотника кресла безжизненно свешивалась рука. Рядом на ковре лежала упавшая газета. Высокая спинка кресла не позволяла увидеть сидящего в нем человека. Вглядываясь в затемненные углы комнаты, я обогнула кресло.
Тимофей Николаевич мирно дремал, чему-то улыбаясь во сне. Очки в толстой оправе сползли на кончик носа, придав его лицу несколько комичное выражение.
В комнату заглянул Артем. Догадываясь о том, что сейчас произойдет, я предостерегающе покачала головой. Но он уже углядел руку и в ужасе завопил:
– Папа!
Тимофей Николаевич взвился в кресле, очки окончательно слетели с его носа и упали на ковер. Орлов ошалело уставился на меня заспанными глазами, развернулся, при этом под его ногой что-то хрустнуло.
– Что? – выдохнул он.
– Все в порядке, Тимофей Николаевич, – произнесла я и выразительно посмотрела на Артема, – мы рады вас видеть.
– Уф, – Орлов грузно рухнул обратно в кресло и принялся массировать область сердца. – Ну, ребята, так и до инфаркта недалеко.
– Я это… – Даже в полумраке было заметно, как Артем покраснел. – Ты давно приехал?
– Полчаса как зашел. – Орлов растерянно оглянулся. – Женечка, вы мои очки не видели?
– Видела, – я указала ему под ноги.
Орлов выудил из-под ботинка очки, сокрушенно поохал над сломанной дужкой.
– Жалко. Подарок ведь… – он осекся и виновато глянул на сына.
– Подарок вашей знакомой? – заинтересовалась я.
Орлов смутился.
– Да ладно тебе, пап. Что ты как маленький. – Артем плюхнулся на диван, с наслаждением вытянул ноги. – Можно подумать, что я слепой и глухой.
– Ты как с отцом разговариваешь? – Орлов кашлянул. – Допустим, мне их подарила знакомая.
– На прошлый день рождения, – с довольным видом уточнил Артем.
Орлов нахмурился, стараясь таким образом скрыть свое смущение и растерянность. Изобразив на лице суровость, он повернулся к сыну, но что сказать не нашел и потому просто побуравил его взглядом. Артем уставился в потолок и начал тихонько насвистывать какой-то мотивчик. Только семейной сцены сейчас не хватало.
– Я вам не мешаю? – вежливо поинтересовалась я. – Кстати, позвольте вопрос. У вашей знакомой есть часы с боем?
Артем оборвал свист и глянул на меня удивленно.
– С каким еще боем? – непонимающе нахмурился Орлов.
– Настенные часы с боем. Есть с кукушкой, а есть, знаете ли, с боем. Каждый час, а также каждые полчаса…
– Ну, понял, понял, – раздраженно отмахнулся Тимофей Николаевич. – А почему вы спрашиваете?
Этого я, к сожалению, и себе объяснить пока не могла. Просто захотелось уточнить, нет ли у подруги отца семейства настенных часов с боем. В конце концов, чем она лучше или хуже других возможных подозреваемых?
– Понимаете, – я смущенно пожала плечами, – настенные часы – моя слабость. Особенно те, которые с боем.
Я собиралась добавить что-нибудь еще, немного приврать про несуществующую коллекцию или что-то в этом роде. Но взглянула на вытянутую физиономию Артема и поумерила свою фантазию.
– Ах, вот оно что, – снисходительно протянул Орлов. – Нет. Насколько я знаю, нет. Но если желаете, я могу познакомить вас со знатоками и коллекционерами. Не сейчас, правда, а как посвободнее буду.
Зазвонил телефон. Орлов благодарно посмотрел на него, тяжело поднялся с кресла.
– Да? Да, я. Сейчас, минуточку. – Он покосился на нас виновато.
Долго жить будет папина знакомая.
– Артем, как ты смотришь на то, чтобы приготовить легкий ужин? – преувеличенно громко произнесла я, направляясь к выходу.
– Конечно, Женя, – театрально подхватил Артем, поднимаясь с дивана, – надеюсь, ты мне поможешь? Привет знакомой, – шепнул он отцу.
Тот сверкнул нам вслед глазами, но промолчал.
– И я рад, дорогая, – донеслось до нас его воркование. – Прямо сейчас? Но я собирался побыть с сыном…
На кухне Артем задумчиво полистал «Кулинарию».
– Сейчас я папочку удивлю, – пробормотал он.
Однако Тимофей Николаевич удивляться кулинарным талантам сына был не расположен. Он заглянул на кухню, озабоченно сообщил, что должен срочно уехать.
– Не знаю, когда вернусь. – Он помолчал. – Как сегодня прошел день?
– Все хорошо, папа, – быстро отозвался Артем. – Я потом расскажу. Ты езжай, если надо.
– А вчера? Женя? – Орлов требовательно посмотрел на меня.
– Вы наняли меня охранять вашего сына, – буркнула я. – Клиент жив-здоров. Когда у вас будет больше времени, я предоставлю полный отчет. Если пожелаете.
Я была разочарована. Мне очень хотелось поговорить с Орловым, кое-что рассказать, кое о чем расспросить. А что можно сообщить на ходу, в двух словах? Тимофей Николаевич, случайную знакомую вашего сына закололи ножом. Опять же случайно у нее оказалась фотография Артема с его личной подписью. Да, там еще один труп лежит. А мы невзначай оказались в квартире в момент второго убийства. Но и это еще не все. Н-да, придется подождать, пока таинственная знакомая отпустит своего возлюбленного восвояси.
– Да, конечно. Все правильно, – невпопад произнес Орлов и посмотрел на меня как-то странно. – Прошу вас обоих до моего возвращения из квартиры не выходить, – неожиданно добавил он и торопливо вышел.
Артем похлопал глазами.
– Не понял.
– Я тоже, – призналась я. – Однако это не противоречит нашим ближайшим планам. Мы, кажется, собирались готовить ужин?
Мы сотворили горячие бутерброды, поболтали, посмотрели очередной боевик из коллекции Орлова-старшего.
Я позвонила тетушке, справилась, как дела, и лаконично сообщила, что сегодня вряд ли заеду.
– Конечно, Женя, – рассеянно отозвалась тетя Мила и, не попрощавшись, положила трубку. Вопроса о самочувствии она даже не услышала. Надо полагать, мой звонок оторвал ее от чтения захватывающей детективной истории. Когда тетю увлекал какой-нибудь лихо закрученный сюжет, отвлечь ее внимание на что-то другое стоило немалых усилий.
И я, и Артем здорово устали, но спать не хотелось. Я намеревалась дождаться Тимофея Николаевича. А Артем то ли действительно выспался на несколько дней вперед, то ли впечатления от последних событий переполняли его и гнали сон прочь.
Я сделала попытку расспросить его о папиной приятельнице. Но, кроме того, что зовут ее Татьяна Федоровна, вспомнить Артем почти ничего не смог.
– Она сказала, что папина ровесница, – добавил он чуть погодя, – но на вид больше сорока ей не дашь. Кажется, она из другого города. Живет одна. Папа сказал, у нее семья погибла. И муж, и сын. Я уже говорил, она мне не понравилась. Приторная какая-то. Фальшивая.
