– Мне, майор, твой детский лепет слушать тошно. Я сам в это кресло не сразу сел. Одно время даже простым опером в ментовке трудился. Бывало, тоже расслаблялся, как же без этого. Но меру всегда знал и пушкой без дела на улицах не размахивал. Если и дальше так пойдет, однажды даже я твою задницу прикрыть не смогу. Что ты там бубнишь? Все понял? Свободен тогда. Все, вали. Глаза б мои тебя не видели…
До меня донеслось отдаленное бормотание, наконец полковничий голос прогудел:
– Охотникова, ты здесь? Пиши, значит… Карабанова Татьяна Федоровна, сорок три года, место рождения – город Тарасов…
– То есть она местная, – удивилась я.
– Совершенно верно. Воспитывалась бабушкой, родители почти сразу после ее рождения отправились на заработки за границу. Там и остались. В Волынск переехала сразу после замужества лет двадцать назад. После смерти мужа перебралась обратно в родной город.
– Как он погиб?
– А почему ты думаешь, что он погиб?
– Слишком молод для естественной смерти, – пояснила я. – К тому же сорока нашептала, что погиб также и сын. Естественно предположть, что произошло это одновременно. Или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаешься. Кое в чем, по крайней мере. Автомобильная авария. Отец сидел за рулем, сын рядом. – Он многозначительно помолчал.
– Ну? – поторопила я.
– А вот тебе и ну! Папаша-то в лепешку, а сынок выжил. Правда, остаток своей жизни проведет в инвалидной коляске. Травма позвоночника.
– А находится он…
– Чего не знаю, того не знаю.
– И на том спасибо. С меня причитается. Кстати, откуда столько подробностей о семействе Карабановых? Я, конечно, в курсе, что возможности твои очень широкие, но ведь не безграничные?
– Ты меня, Охотникова, удивляешь. Это же элементарно: прописка, место жительства и прочая ерунда о законопослушных гражданах – дело пяти минут. Ну, а остальное – созвонились с ребятами в Волынске, они подняли это дело об аварии… Ты же сказала, очень надо.
Я взяла ручку.
– Давай все адреса и номера телефонов.
Тщательно все записав, я положила трубку и подняла ее снова.
– Алло?
– Тимофей Николаевич у себя?
– Минуточку, я посмотрю. А кто его спрашивает?
– Девушка, меня лишь интересует, у себя ли господин Орлов, – сказала я надменно, – если да, то я минут через пятнадцать сама приеду. К телефону его приглашать нет необходимости.
Но либо секретарша оказалась очень уж вышколенной, либо получила определенные инструкции. Второе более вероятно, потому что отвечать она не стала, а сказала только:
– Одну минуточку!
– Добрый день, – услышала я приятный мужской голос, – что вы хотели?
– Вы не Орлов, – капризно сказала я. – Я желаю говорить с самим Тимофеем Николаевичем!
– Милая девушка, я бы с радостью исполнил любое ваше желание. Но Тимофей Николаевич сейчас, к величайшму сожалению, занят.
Я ни разу не слышала голос Сергея по телефону, но спутать его манеру разговора было невозможно.
– Привет, квадратный лоб, – сказала я своим обычным голосом, от души надеясь, что Сергей не станет бурно выражать свой восторг. – Рада, что это именно вы.
– Как я вас понимаю! – воскликнул Сергей. – Поверьте, я испытываю такие же чувства.
Я хмыкнула.
– Меня только интересует, где Орлов.
– Задайте любой вопрос, милая барышня. Я вам с удовольствием отвечу, – великодушно произнес Сергей.
– В офисе?
– К великому сожалению, это невозможно.
– На даче?
– Я бы не стал этого утверждать.
– Слушай, остряк, ты, может, наводку какую дашь? – разозлилась я, неожиданно перейдя при этом на «ты».
– Ах, так вот в чем дело! И всего-то? Так это мы легко! Это мы и без Орлова решим! Я лично могу с вами встретиться сегодня же. Скажите только, где и когда именно.
– Шантажист, – прошипела я, – маньяк!
– Ну, разумеется! – весело произнес Сергей. – Меня это вполне устраивает. А вас? Разве нет?
– Дурак, – я приуныла.
Сергей тут же изменил тон.
– Да-да, записываю, – озабоченно произнес он. – Как вы сказали? Татьяна?
– Он у Карабановой? – догадалась я.
– Совершенно верно.
Я бросила трубку, не попрощавшись, чтобы не сказать напоследок еще какой-нибудь гадости.
– Женя, обедать будешь? – позвала тетя Мила.
Мой чуткий нос уловил доносившийся из кухни восхитительный запах жареного мяса, приправ и еще чего-то вкусного. Я собрала в кулак всю свою волю, решительно сказала:
– Некогда тетя. Я уезжаю, по дороге перекушу.
До Волынска путь неблизкий, а я еще сегодня намеревалась вернуться и совершить для своего клиента что-нибудь полезное.
Сборы в дорогу не заняли много времени. Тетя между тем приготовила огромный пакет с бутербродами и термос с горячим кофе.
– Домашняя еда ни с чем не сравнится, – добродушно проворчала она, с трудом запихивая пакеты в мою дорожную сумку, – в столовках только язву заработать можно. А толком и не поешь.
– Тетя! – я рассмеялась. – Какие столовки!
– Кафе, рестораны, какая разница. Там все равно, так как я, не накормят.
– Вот это верно. – Я чмокнула тетушку в седеющую макушку. – Не скучай!
Время поджимало, но я все-таки решила прокатиться немного по городу, а заодно посмотреть, где именно проживает гражданка Карабанова. Очень уж ее адрес показался мне знакомым.
Поплутав по извилистым улицам Волжского района, я, наконец, оказалась около недавно отстроенного девятиэтажного дома, со всех сторон окруженного двух– и трехэтажными зданиями начала века. Знакомое место. Я вышла из машины, прогулялась вдоль дома. Ну конечно же! Именно к этой девятиэтажке привела меня вчера женщина, вышедшая из Юлиного дома. Только подъехали мы тогда с другой стороны. На скамейке около крайнего подъезда дремала на солнышке покинутая внуками Надежда Ивановна. У торца дома сиял отмытыми до блеска боками «Ниссан» господина Орлова.
А вот и сам Тимофей Николаевич, легок на помине. Он поспешно вышел из подъезда, вслед за ним – хорошо одетая темноволосая женщина довольно высокого роста и плотного телосложения. Она шла, низко опустив голову, словно страдала близорукостью. Я отступила за дерево. Парочка направилась прямиком к машине. В ожидании, пока Орлов откроет дверцу, женщина подняла голову и окинула взглядом двор.
Я прищелкнула языком. Именно за этой дамой я вчера устроила погоню. Только теперь она уже не хромала. Кроме того, я вспомнила, где видела ее раньше. Около лифта в подъезде Артема во время неудачной попытки поймать загадочного ночного гостя. Или гостью.
