К тому же они могли вызвать подкрепление и наверняка уже воспользовались этой возможностью.
— Держитесь! — кричал Борман, подбегая все ближе и щедро поливая противника из автомата.
Где-то неподалеку от него работал автомат Алисы. Время от времени бил пистолет майора Хасанова, но это был всего лишь пистолет.
Боевики, сплошь опытные воины, быстро разобрались в расстановке сил и начали новое наступление. Они поняли, что даже с подкреплением беглецы в их руках. Да еще с довеском! Добыча обещала быть богатой, и рвение бандитов только возросло. Они усилили огонь, снова стягивая кольцо вокруг беглецов и лишая их возможности пробиться к «Гелендвагену», на котором у них был шанс вырваться из окружения.
Ситуация вновь стала критической. Бурый, у которого вспыхнула надежда на спасение, понял, что ничего по большому счету не изменилось. На радостях он тоже открыл огонь по противнику, перестав следить за расходом патронов, и скоро боек сухо щелкнул — рожок был пуст. А больше брать не у кого.
Калмык тоже опустошил свою обойму и теперь бессильно наблюдал, как бандиты обкладывают их товарищей.
— Как глупо! — прошептал он, ударив кулаком по земле. — Как глупо…
Но вдруг послышался клекот винтов. Из-за горной вершины, приблизившись за шумом боя совершенно неслышно, на боевом развороте выскочил «Ми-8» и пустил несколько ПТУРСов по машинам боевиков и, не разобравшись, по белой «Ниве». Огненные вспышки взметнулись над дорогой, во все стороны полетели куски горящего железа. А вертолет, сделав еще один разворот, врубил прожектор и принялся поливать из бортовых пулеметов разбегающихся во все стороны бандитов.
Борман и Алиса деятельно помогали ему. Уже не скрываясь, они бежали по дороге и стреляли по целям, отлично видимым в свете горящих машин.
Калмык, засидевшись, сбежал вниз, подобрал автомат одного из убитых и как был с босыми ногами, так и помчался вперед, строча с ожесточением по каждому, кто пытался оказать сопротивление.
— Пленных, — крикнул Бурый, — пленных возьмите…
Скоро все было кончено. Часть боевиков была уничтожена, другая — несколько раненых — попала в плен. Их деятельно грузили в вертолет, севший на обочину дороги.
Глеб кое-как спустился вниз, сел на камень. В глазах поминутно темнело, но он держался. Теперь-то он долго будет держаться!
К нему подошел Борман, положил руку на плечо. Хоть это и было, конечно, не по уставу.
— Ты как?
— Нормально, — улыбнулся Глеб, поднимая глаза на великана. — Черт, как же я рад тебя видеть!
— Не поверишь, я тоже! — засмеялся Борман.
Бурый увидел подходившую Алису, у которой как-то странно были сжаты губы.
— Жив? — спросила она одним выдохом.
— И почти здоров, — отозвался Бурый, протягивая к ней руку.
Она подала свою, сильно сжав его пальцы.
— Спасибо, ребята… — прошептал Бурый. — Успели…
Вообще-то проявление чувств было не по их части. В конце концов, это всего лишь работа. Но сейчас Бурый готов был расцеловать своих боевых друзей, не думая ни о какой там работе! И расцеловал бы, да сил не было.
— Это все она! — забасил Борман. — Заладила: «Поехали, поехали!» В общем, все из-за нее…
— То есть опять я во всем виновата? — уже взяв себя в руки, спросила Алиса.
— Ну дак как всегда! — ухмыльнулся Борман.
Бурый засмеялся. Как же с ними здорово!
— А это что за босяк? — закричал Борман, повернувшись к подходившему Калмыку.
В самом деле, босой, оборванный и окровавленный Калмык был похож на пугало. Но автомат на плече он нес как знамя, и глаза его сверкали как угли.
Ого, к такому не подходи!
Борман принял его в объятия, как младшего брата, потрепал по макушке ладонью.
— Молодец, Артур! Красавец!
Бурый кивнул:
— В самом деле — молодец!
И то, как он это произнес, многое, если не все, сказало Борману и Алисе.
К ним подошел Резван. Он слегка прихрамывал: пуля задела бедро, сквозь наскоро повязанные бинты проступила кровь. Но он, как всегда, улыбался:
— Вижу, все в сборе?
— Ага, — беззаботно отозвался Борман. — Ты как?
— Нормально. Этих мы заберем к себе, я уже сообщил. Сам полечу с ними. Мою машину отгоните в Грозный?
— В лучшем виде, — пообещал Борман и повернулся к Бурому: — Ты как, с ними, с нами?
— Вертолетом быстрей, — заботливо сказала Алиса, — а тебе нужно показаться врачу.
— В самом деле… — подхватил Борман.
— Нет, — со счастливой улыбкой покачал головой Глеб. — К врачу я успею. А пока — только с вами.
Глава 31
— Сам ты как? — спрашивал генерал Артемов. — Работать можешь?
— Могу, товарищ генерал, — отвечал майор Теплов. — Все в порядке.
Он немного лукавил. И даже не немного. Врач, который осмотрел его в госпитале, категорически потребовал полного покоя хотя бы в течение недели. И прописал больничную койку, капельницы и сон. Глеб незамедлительно внес коррективы в это назначение. Больницу он покинул сразу же после встречи с врачом; вместо капельниц Алиса умелой рукой ставила ему уколы (и попутно ухаживала за раной Калмыка); а сон — сон будет позже, когда все закончится. Потому что пока было далеко до окончания дела.
Сейчас Бурый сидел в кабинете, который выделили его группе в местном отделении ФСБ, и вел спокойный разговор с Дедом, благо никто не мешал. Ребята ушли на допросы, Резван отлучился по делам, а местные не донимали любопытством. Доставленный на вертолете «груз» лучше всего прочего дал им понять, с кем они имеют дело.
— А что в этой деревне? — спросил Артемов. — Нашли кого-нибудь?
— С утра туда отправили группу, — сказал Глеб. — Но никого, кроме местных жителей, уже не было.
— Понятно, — ответил Артемов. — Те, кто нам нужен, успели смыться.
— Так точно. Как только они узнали, что их люди погибли, они тут же дали деру.
— А местные? — спросил Артемов. — Их допрашивали?
— Допрашивали, товарищ генерал. Но все они твердят, что с боевиками никаких дел не имели. Те, дескать, жили сами по себе, мы сами по себе… Про Ису спрашивали, но они твердят то же самое: видели, но не знаем, где он.
— Ясно, — сказал Артемов. — Где сядешь, там и слезешь.
— Угу.
— Раненые тоже, конечно, мало что ценного сообщили?
— С ними работают. Но, думаю, здесь мы ничего не нароем. Мурад, понимая, что его могут сдать, заляжет в самое надежное место.
— А этот Мурад… Ты хорошо его запомнил?
