— Что ответить?
— Да! Сказать, что вы умерли, заболели или что вас самого похитили?
— А вы как сами думаете? Какой вариант больше подходит?
— С такими, как Захаров, не шутят. Так что лучше сразу сказать, что вы умерли.
— Возможно, возможно…
— Что «возможно»? И что мне ответить?
— Вот что, дорогая! Скажите Захарову, что я возьмусь…
— Вот как?
— Да, я подключусь к его делу, возможно. Но при одном условии.
— Каком именно?
— Если они дадут мне пленку с записью голоса похитителя, требовавшего выкуп. Не сомневаюсь, что она у них есть.
— Это уж точно.
— Так вот — сначала я послушаю голос похитителя Ани Сковородиной.
— А потом?
— А потом я отвечу Захарову: да или нет!
* * *
Как и рассчитывал дизайнер Вольф Бреннер, кокосовая пальма внесла в картину сада окончательную — завершающую и особую — тропическую ноту. Светло-зеленые опахала кокосовой пальмы, достигавшие трех метров в длину, венчали всю созданную Бреннером изумрудно-зеленую, цветущую и источающую волшебные ароматы композицию.
Длинные красные тычинки и желтые цветы цезальпинии придавали этой на редкость удавшейся композиции нежный, особенно экзотический оттенок.
Воздушные яркие кисти каллиандры свисали вниз и щекотали кожу, а розмарин, лаванда и цитрусовые щекотали ноздри терпкими ароматами.
Но все это было лишь фоном. Роскошным фоном, лишь обрамляющим сердцевину. Главную драгоценность сада. Его главную достопримечательность.
Беломраморные, словно светящиеся, лепестки этого чуда, подлинной драгоценности, сужаясь, становились похожими на темные паучьи лапки, переходили в тончайшие, как ворсинки, окончания. И эти тончайшие паутинные волоски, казалось, принадлежали уже не растению. Стоило подойти к цветку совсем близко, на расстояние вытянутой руки, и лепестки словно вздрагивали и тянулись навстречу.
Редчайший из самых редких.
И имя ему — «фантазия, неосуществимая мечта». Так переводилось на русский язык латинское название этого цветка.
ГЛАВА 11
— О Карсавине в ваших кругах модных бездельников ничего не слышно? — поинтересовался у своей помощницы Филонов, глядя по обыкновению в окно офиса.
Там, во дворе, у контейнера с мусором, снова тусовался прилично одетый господин с портфелем и зонтиком. Оглядываясь по сторонам, собиратель бутылок ворошил в мусоре зонтиком и, вытащив очередную бутылку, опускал улов в портфель.
— Ничего! — Арина наклонила лейку, поливая пахиподиумы. — Как в воду канул.
— А что дает наблюдение за Дашей?
— В общем, на первый взгляд все как обычно — я ведь уже хорошо изучила распорядок ее жизни. Из нового и необъяснимого…
— Необъяснимого?
— Я хочу сказать: непонятного для меня.
— А-а…
— Только одно…
— Что именно?
— Наша девушка навещает, и довольно часто, некую квартирку в Лялином переулке.
Даже если бы певица Даша отправилась на Северный полюс, она все равно оставалась бы теперь в поле зрения Стэплтон. Выражение «язык до Киева доведет» приобрело теперь совершенно иной смысл. Подумаешь, язык. Владелец студии пирсинга Стас Козловски по просьбе Стэплтон устанавливал снабженные радиодатчиками колечки и на более интимные части тела. Мода на пирсинг стала поистине манной небесной для секретных агентов всех мастей.
— Что за квартирка, Стэплтон?
— Съемная, надо полагать. Хозяева там не живут. Никто, кроме нашей Даши, из квартирки не выходит и в нее не входит.
— Интересно… — пробормотал Дамиан, выслушав ответ своей помощницы. — И надолго она там задерживается?
— Да практически не вылезает. Все свободное от трудов время там проводит.
— Очень интересно! — снова повторил детектив.
— Может, у нее роман?
— С кем?
Арина пожала плечами:
— Попробую выяснить…
— Что еще нового в наших делах?
— Готова фонографическая экспертиза пленки с голосом похитителя, полученной нами от службы безопасности Захарова.
— Уже готова?
— Да. Сравнительный анализ голосов — того, что назначил встречу Карсавину, и голоса, требовавшего от Сковородина выкуп за его дочь, — завершен, шеф.
— И что же?
— Это один и тот же голос.
Филонов с довольным видом откинулся на спинку кресла.
— Что-то в таком роде я и предполагал, — произнес он.
— Ваши предположения подтвердились.
— Но ведь получается просто фантастический расклад, Стэплтон! Что же вы молчали?
— Вы не спрашивали, — Арина с крайне заинтересованным видом разглядывала, как впитывается вода в горшке с пахиподиумом.
— Ну, что я говорил?! Ведь не напрасно мы решили подождать! А, Стэплтон?
— Не напрасно, — согласилась помощница детектива.
— А какая связь, как вы думаете?..
— Между Карсавиным и Сковородиным?
— Да.
— Кажется, никакой.
— Вам так кажется, Стэплтон, или вы это утверждаете?
— Я уже выяснила кое-что, шеф, не стала дожидаться, пока вы отдадите столь очевидное распоряжение. Явных пересечений — деловые отношения, круг знакомств, общение и интересы — между ними нет.
— Значит, пока их объединяет только голос?
— Так это выглядит, по крайней мере. Пока!
— О’кей.
И Дамиан снова уставился в окно.
Итак, выяснилась удивительная вещь: человек, который звонил помощнику адвоката Алексею Карсавину, тот же самый, кто требовал выкуп за дочь Сковородина. Получалась, что пресловутая ниточка, тянувшаяся от одного преступления — исчезновения Беллы Борисовны Топорковой — к другому преступлению — наезду на певицу Дашу, — в итоге привела к магнату Сковородину!
Уже было ясно, что громила с южным выговором, тот, который звонил Карсавину и, по всей видимости, участвовал в обоих инцидентах, и с Дашей, и с Топорковой, входит в так называемую «боевую тройку». Значит, предположение, что та же тройка фигурирует в похищении Сковородина, подтверждалось?
Ведь, кроме одинакового голоса, налицо, кажется, был и одинаковый почерк преступлений. По сути, все три похищения — вариации на одну тему. Организовывается некое происшествие, чтобы войти в контакт с намеченной жертвой. Для Топорковой и Даши это были подставные ДТП. Учитывая то, что Сковородин не стал бы откупаться при аварии, как какой-нибудь лох, для него придумали комбинацию посложнее — похитили дочь. Борис Сковородин поехал ее выкупать и пропал. А дочь преспокойненько вернули.
