— Ничего не получается, — с искренним недоумением созналась Арина. — Даша болтает, болтает, болтает… Обо всем подряд. А как разговор доходит до, так сказать, сокровенного… молчит, как скала. После того как исчез Карсавин, ума не приложу, кто у нее в дружках.
— А ведь кто-то есть! Рядом с такой девушкой свято место пусто не бывает.
— Не бывает, — согласилась Стэплтон.
— Если только… — Дамиан отвернулся, глядя окно.
— Что, босс?
— Значит, наша девушка навещает по-прежнему некую квартирку в Лялином переулке и проводит там уйму времени… — наконец пробормотал детектив, отрываясь от окна. — О’кей!
— Все хорошо, босс, вы хотите сказать?
— Вряд ли хорошо. Не будем забывать, что покушение на певицу не состоялось. Вернее — оно не завершено. Поэтому, полагаю, жизнь нашей Даши по-прежнему под угрозой. Не теряйте бдительность, Стэплтон.
— Да я ночи не сплю, босс, — вздохнула Арина. — Бдю.
ГЛАВА 16
— Вот… Взгляните, господин Филонов!
Месье Жиль разложил на столе перед Дамианом фотоснимки. Француз говорил с сильным акцентом, но очень неплохо. Знание русского языка, как он говорил, «досталось ему в наследство» от русской прабабушки-эмигрантки.
— Что это? — осведомился Дамиан.
— Фотографии орхидей. Все цветы — из коллекции Мишеля Рекафлю.
— Кто он такой, этот Рекафлю?
— Знаменитый цветовод, которому принадлежит самая знаменитая в Европе коллекция орхидей. В ней представлены даже цветы из знаменитого Заповедника орхидей в Эквадоре.
— Вот как? Было бы неплохо, если бы вы заодно объяснили мне, что такое этот Заповедник орхидей.
— Видите ли, в южной части Эквадора есть удивительное место. Открыли его когда-то европейские миссионеры, проникшие к индейцам. Впрочем, кроме них, там до сих пор почти никто не бывает. Так вот, то местом называют Заповедником орхидей. Дело в том, что там произрастают тысячи — без преувеличения, именно тысячи! — сортов орхидей. Другого такого места на нашей планете нет. Среди тех орхидей есть редчайшие, каких не встретишь больше нигде. Коллекция Рекафлю знаменита как раз тем, что ему удалось добыть некоторые эквадорские экземпляры.
— И что же?
— Обратите внимание вот на эти две фотографии. Видите цветок с белоснежными лепестками? Это орхидея Dracula vampira.
— Интересно…
— Но особенное внимание обратите на следующий слайд.
— Да?
— Это Dracula chimaera.
— Красивый цветок, — произнес Дамиан, разглядывая слайд. — Очень красивый. Правда, несколько… ужасный.
— Потому он так, наверное, и называется, — заметил месье Жиль.
— Химера… Довольно точно подмечено сходство. Ведь химерой древние греки называли, если не ошибаюсь, потомство Тифона и Ехидны, фантастическое чудовище…
— Ну, кроме того, слово «химера» переводится еще и как «фантазия», «неосуществимая мечта».
— Если так, то, наверное, какая-то страшная мечта…
— Как видите, месье Филонов, лепестки цветка более всего напоминают паучьи лапки или присоски вьюна.
— Что? Вы хотите сказать, что «паучьи лапки», найденные в машине, — и есть лепестки Дракулы химера?
— Да. Скорее всего.
— Скорее всего?
— Можете считать это заключением эксперта.
— Но откуда в Москве взялась красивая и ужасная Dracula chimaera? Здесь ведь у нас не Эквадор…
— О-о, вы правы! Это такой редкий, такой дорогой цветок. Приобрести его могут немногие. Очень немногие!
— Но, выходит, кто-то же его купил…
— Верно. Некоторые особенно элитарные любители цветов иногда имеют возможность покупать в оранжереях Рекафлю орхидеи.
— Кто?
— Вы меня спрашиваете? Хотите, чтобы я перечислил вам, кто эти люди? — растерялся месье Жиль. — Но я, право же, пока не в курсе…
Впрочем, глянув на Дамиана, француз тут же понял, что детектив о нем попросту забыл. Обычное бесстрастие покинуло Филонова, и, не обращая более внимания на месье Жиля, он в волнении зашагал по комнате из угла в угол, все повторяя:
— Кто? Кто?! Кто!
Кто мог купить у Рекафлю цветок, лепестки которого найдены в машине Топорковой? И кто привез его в Москву? Вот о чем теперь думал детектив.
* * *
Всю следующую неделю помощница Дамиана Арина Снежинская занималась исключительно московскими цветочными торговцами.
Наконец ей все-таки удалось выйти на нужного человека. Впрочем, определение «цветочный торговец» тут не очень подходило. Арине предстояло общение не с каким-то там торговцем, а с «эксклюзивным поставщиком орхидей». Но, увы…
— Босс! Оказывается, «эксклюзивный поставщик орхидей», на встречу с которым я возлагала такие надежды, никогда не поставлял в Москву орхидеи от Мишеля Рекафлю, — доложила Стэплтон по окончании напряженной рабочей недели начальству о результатах своих поисков.
— Вот как?
— Нос не дорос у этого «поставщика», до Рекафлю и до таких орхидей…
— Это что же — полный облом, Стэплтон?
— Не совсем.
— То-то, я смотрю, вид у вас подозрительно довольный…
— Насколько этому господину поставщику известно, интересующая нас орхидея Dracula chimaera засветилась-таки в Москве. Причем дважды! — скромно, но с достоинством произнесла Стэплтон.
— Правда? — оживился Дамиан.
— Одна Dracula chimaera, как поставщику совершено точно и доподлинно известно, была приобретена во Франции у Мишеля Рекафлю автором телевизионной передачи «Мой сад». Счастливый обладатель — по образованию он, кстати, биолог — якобы лично хвастал этой покупкой.
— Очень интересно. Опять «ящик»?
— Да, опять телевизор!
— Ну и дела… А что со второй орхидеей? Вы сказали, засветилась дважды?
— Другая Dracula chimaera находится у… — Арина не спеша заглянула в блокнот.
— Ну же… — поторопил ее нетерпеливо Филонов.
— В общем, за этот редкий цветок якобы выложил немыслимые деньги некто Артур Горохов.
— Что?!
— Да, небезызвестный вам Горохов. Якобы он тоже купил Dracula chimaera. Для своей жены. Она увлекается цветоводством.
— Ну и ну!
— Какие будут распоряжения, босс? Я тогда — к ней? К гороховской жене? Если не возражаете…
— Не возражаю. Но надо также срочно заняться ботаником из телепрограммы «Мой сад». Может, у него зуб на коллег?
— Это что же — мне опять и туда, и сюда?
