Майк Кингстон. Когда-то он так много значил для Ханны.
— Привет, Лайза! — прокричала Ханна, открывая дверь. — Извини, я опоздала.
— Ничего страшного. Я думала, ты придешь еще позже, — донеслось из кафе, и мгновение спустя вошла сама Лайза. В руках у нее была дымящаяся кружка с кофе. — Ты сумела укротить Мойше?
— Нет. Я взяла брошюру с советами, но тот, кто ее писал, не знает Мойше.
— Это точно. А что, если к его новому корму подмешать кошачьей мяты?
— Это совет номер семь, — Ханна развернула брошюру. — В номере восьмом советуют проделать то же самое с тунцом. Сомневаюсь, чтобы сработал хоть один совет.
Лайза задумалась.
— Может, Мойше просто слишком умный, чтобы его можно было одурачить. Ты не пробовала поговорить с ним по душам и объяснить, отчего ему следует есть этот новый корм?
— Конечно. Нет ничего глупей, чем стоять перед котом на четвереньках, но я даже на это пошла. Думаю, он меня понял. Он очень внимательно меня слушал. Но как только я поднялась с пола, Мойше подскочил к своей миске и ее опрокинул.
— Ого. Это по-настоящему… — Она не договорила, потому что в дверях появилась Андреа. — Привет, Андреа! Заходи.
— Спасибо. У вас так тепло и уютно. — Андреа уселась возле кухонного стола.
— Кофе будешь? — спросила Ханна.
— Да. Я нарочно не пила кофе сегодня утром. Твой, Ханна, гораздо вкуснее моего растворимого.
Ханна пошла за кофейником. Каждый знает, что растворимый кофе никогда не сравнится по вкусу с умело сваренным натуральным.
— Держи. — Ханна поставила перед сестрой полную кружку. — Что привело тебя сюда в такую рань?
— Мне позвонила администратор из туристической фирмы. Она проверила для меня записи.
— Из «Солнечного веселья»? — спросила Ханна, доставая записную книжку.
— Ну да. Один из их агентов звонил Биллу в восемь двадцать и разговаривал с ним в течение одной минуты.
— Хорошо. Подожди, я это запишу.
— Только боюсь, что это Биллу не поможет. Я специально проехала от нашего дома до школы, чтобы узнать, сколько времени уходит на поездку. Оказалось — двадцать минут. Конечно, он этого не делал, но теоретически Билл мог в восемь часов убить шерифа Гранта и успеть домой как раз к этому звонку.
— Ничего подобного, — сказала Ханна, отыскивая нужную страницу в своей записной книге. — Я была с Майком, когда он искал следы крови на парковочной площадке. Больше всего их было рядом с машиной шерифа. Майк решил, что убийство произошло именно в этом месте. От машины до мусорного бака было по меньшей мере десять ярдов, и на то, чтобы спрятать в баке тело шерифа, у убийцы должно было уйти еще несколько минут.
— То есть если бы Билл был убийцей, он обязательно опоздал бы к звонку из «Солнечного веселья» на несколько минут?
— Совершенно верно.
— Спасибо, Ханна, — Андреа облегченно вздохнула и улыбнулась. — А второй звонок, из строительной фирмы? Если он был сделан в это же время, не поможет ли он и вовсе снять с Билла подозрение?
— Возможно. Ты говорила, что вы с Трейси вернулись домой в девять сорок пять?
— Да, я посмотрела на часы, когда выходила из машины. Чувствовала себя немного виноватой, потому что мы так поздно вернулись, а ведь Трейси на следующий день надо в школу. Я велела ей идти в дом, поцеловать папу и немедленно ложиться спать.
Ханна открыла новую страницу в записной книжке и все записала.
— Если второй звонок был примерно в десять минут десятого, то алиби Билла будет установлено. Временные рамки очень жесткие, но против такого свидетельства нечего возразить.
— Отлично! Ханна, я поеду поискать новые крыши. Я обязательно должна выяснить, кто звонил во второй раз.
— Захвати с собой кофе, — сказала Ханна, переливая содержимое кружки Андреа в одноразовый стакан.
— Спасибо. Вернусь, как только выясню что-нибудь новое.
Лайза подождала, когда Андреа выйдет, и повернулась к Ханне:
— При чем здесь крыши?
Ханна рассказала ей про время и про то, как второй звонок из строительной компании может обеспечить Биллу алиби.
— Надо немедленно позвонить Хербу, — заявила Лайза.
— Хочешь спросить, не звонил ли ему кто-нибудь из этой фирмы?
— Нет, это не годится. Он вешает трубку сразу, как только слышит это их «Доброго вам вечера». Я подумала, что если уж он должен каждый час делать обход, то может понаблюдать за грузовиками.
Телефон зазвонил сразу же, как только Ханна испекла на заказ дополнительную партию Печенья с Пекановыми Орехами. Лайза не ответила на звонок, и Ханна, решив, что та занята с покупателем, сняла трубку сама:
— «Корзина печенья». Ханна слушает.
— Хорошо, что это ты, Ханна.
— Привет, мам, — немедленно отозвалась Ханна. По голосу Делорес было слышно, что она немного запыхалась. — Ты откуда звонишь?
— Из автомата рядом с «Розовым жирафом». Угадай, кто получил на Рождество тот стульчик?
Ханна схватилась за голову.
— Мама! Шериф Грант мертв, Билл — главный подозреваемый, Норман в Сиэтле крутит зубодробительный роман со своей бывшей невестой, я поссорилась с Майком — и после всего этого ты хочешь, чтобы я с тобой играла в загадки?
— Прости, милая, — Делорес постаралась подпустить в голос примирительные нотки. — Считай, что я ничего не спрашивала. Это оттого, что я вне себя от удивления: в «Розовом жирафе» сказали, что отвезли стул Сьюзи Хэнкс!
— Дочери Луэнны?
— Ну да! Как ты думаешь, что все это значит?
Ханна моргнула. Потом еще раз моргнула.
— Пока еще не знаю, но обязательно выясню. Не говори никому, пока я тебе не позвоню, хорошо?
— Но… но… но… — закудахтала Делорес.
— Успокойся, мама, — перебила ее Ханна. — Это может оказаться пустяком.
— Да, но в чем же все-таки дело?
Ханна поняла, что придется выдумать подходящее объяснение.
— Нетти активно занимается благотворительностью, так?
— Ну да, ты же и сама знаешь.
— Допустим, в одном из обществ, в которых она состоит, решили на Рождество сделать роскошный подарок какому-нибудь нуждающемуся ребенку. Лучше Сьюзи Хэнкс для этого не придумаешь.
— Верно, — задумчиво сказала Делорес. — Но зачем тогда Нетти сказала Клер, что ищет подарок для родственницы?
— Может, в магазине были другие покупатели, и Нетти не хотела афишировать имя девочки. Ты же знаешь, Луэнна так щепетильна, когда речь идет о благотворительности.
Последовала долгая пауза, только потрескивало в трубке и доносились обрывки отдаленного телефонного разговора. Делорес думала. Наконец она откашлялась и снова заговорила:
