В тот день мне пришлось ответить на множество вопросов,
Николай Петрович оказался человеком дотошным и, как видно, никуда не спешащим.
— Когда вы видели Суворина в последний раз? —
задал он обычный для всех детективных фильмов вопрос. Я стала высчитывать, в
какой день Андрей вернул мне деньги.
— Три дня назад. В кафе на Литейной в старом городе. Мы
по телефону договорились встретиться, я приехала, он уже ждал меня. После обеда
я заезжала к нему домой, но не застала. Больше мы не виделись.
— Вы часто бывали у него дома?
— Один раз. Видите ли, мы познакомились недавно, я хотела
сменить квартиру, и он вызвался помочь.
Вдаваться в детали и объяснять вещи малоприятные мне не
хотелось: о покойниках, как известно, плохо не говорят.
— Кого-нибудь из его знакомых вы знаете? Общие друзья и
так далее..
— Нас познакомила моя подруга, он подвозил ее с
вечеринки, заговорили о квартирах, и он сказал, что как раз этим занимается.
Лариса дала ему мой телефон, он позвонил, и мы встретились.
— Ясно. Фамилия вашей подруги и домашний адрес…
Я назвала и торопливо добавила:
— Вряд ли она сможет рассказать об Андрее больше, чем
я.
— Никогда не знаешь заранее, — усмехнулся Николай
Петрович, потер переносицу и спросил:
— В котором часу вы заезжали к нему домой?
— Около пяти, — подумав, ответила я.
— И не застали?
— Нет.
— И больше не заезжали?
— Заезжала. Я попросила передать ему, чтобы он
позвонил, и несколько раз звонила сама, два дня назад проезжала мимо и решила
зайти, но дома его опять не оказалось.
«Мальчишка, — неожиданно выплыло из глубин моего
сознания. — Мальчишка…»
— Вы сказали, что просили передать Суворину, чтобы он
вам позвонил. Так?
— Да, — кивнула я.
— Кого просили?
— Его друзей.
— Где вы с ними встретились?
— Они были в квартире, когда я зашла в первый раз.
Николай Петрович нахмурился.
— Вы сказали, что, приехав к Суворину около пяти, дома
его не застали…
— Да. Я хотела написать записку, но тут дверь
открылась, в квартире было двое молодых людей. Они предложили мне подождать
Андрея, но… у меня не было времени, я попросила их передать ему, чтобы он мне
позвонил, и ушла.
— Вы входили в квартиру?
— Нет. Разговаривали на лестничной клетке.
— А почему вы не вошли в квартиру?
— Зачем? Мы сказали друг другу несколько слов, для
этого не надо входить в квартиру. — «Почему я на самом деле не вошла в
квартиру? Почему? Потому что испугалась. Да так, что до сих пор при
воспоминании об этой минуте в животе у меня что-то сворачивается…»
— Вам ничего не показалось странным?
— Странным? — удивилась я. — Нет… — «Странным
и страшным… А что было странным? Да все, только объяснить свои чувства словами
я не сумею».
— Вы не удивились, что хозяина дома нет, а дверь вам
открывают незнакомые люди?
— Нет, это для меня они незнакомые, но вполне могли
быть близкими друзьями Андрея. Возможно, он куда-то ушел, а они его ждали. Что
в этом странного?
— Конечно, конечно… Они оба вышли на лестничную
площадку?
— Это я была на лестничной площадке, один из них стоял
в дверях, а другой вышел в прихожую чуть позднее, услышав, что мы
разговариваем.
— Вы хорошо их видели?
— Да, конечно.
— А смогли бы описать?
— Наверное.
— Пожалуйста, отнеситесь к этому очень серьезно.
— Один высокий такой, шатен, короткая стрижка, глаза,
по-моему, светлые, нос длинный, острый, лицо широкое с тяжелым подбородком. Рот
занятный: нижняя губа очень пухлая, а верхняя вытянута ниточкой. Какое-то
нелепое впечатление производит. Возраст около тридцати лет, может, чуть больше…
— Как долго вы с ним разговаривали? — спросил
Николай Петрович.
— Минуту, может, полторы.
— И смогли так хорошо рассмотреть человека, чтобы через
несколько дней дать его точное описание?
— Я художница. И лица людей мне интересны.
— Хорошо, — кивнул Николай Петрович. — Еще
что-нибудь можете вспомнить?
— Одет был в джинсы, ботинки на высокой подошве и
футболку, серую, без рисунка. Второго я не так хорошо запомнила, он стоял в
тени. Тоже молодой, волосы темные, короткая стрижка, лицо приятное… Если
хотите, я их нарисую.
— Да? — Он вроде бы удивился. Я торопливо достала
из сумки блокнот и карандаши и набросала два портрета по памяти.
— Вот, — сказала я, протягивая листы Николаю
Петровичу. — По-моему, похожи. Только… они ведь друзья Андрея, и найти их
не составит труда…
— Вы так думаете? — с легким сомнением спросил
Николай Петрович. — Александра Сергеевна, вскрытие показало, что Суворин
был убит примерно в то время, когда вы разговаривали с этими людьми. Вы
понимаете?
Я тяжело вздохнула, закрыла глаза, поежилась, но… не
удивилась.
— Вы сказали, что Андрея нашли на объездной
дороге, — тихо начала я. — Разве его не сбила машина?
— Нет. Смерть наступила от удара тупым предметом в
основание черепа. На теле многочисленные кровоподтеки.
Я вцепилась в свою сумку, пальцы побелели от напряжения.
— Труп вывезли и оставили на объездной дороге…
«Мальчишка… он знал, что Андрей убит… он не шутил. Мальчишка что-то видел…»
— Что? — спросил Николай Петрович, а я поняла, что
говорю вслух. «Что я сказала? О господи!..»
— Какой мальчишка? — спросил он. Я тяжело
вздохнула и прикрыла веки.
— Мальчишка, во дворе, лет одиннадцати, похожий на
бродяжку. Он выпросил у меня пятерку, обещал присмотреть за машиной. А еще он
сказал: «У Андрея менты»… Он так сказал… Почему менты? Оба в гражданской
одежде. Мальчишка выдумывал… Господи боже, что он там видел?
— По-вашему, ребенок может что-то знать? — вроде
бы равнодушно спросил Николай Петрович.
