— Слышен какой-нибудь фоновый шум в той части записи, где говорит Эмма? — спросил Уилл.
— Они говорят, что смогут сообщить что-то определенное не раньше полудня. Предварительные данные: слышен шум проезжающих машин, лай собаки. Когда записывалась речь девушки, она находилась в замкнутом пространстве.
— Значит, он ее куда-то привез, вывел из машины и потом сделал запись.
— Это говорит о том, что требование выкупа не было мыслью вслед. Нам уже случалось видеть, как работают эти ребята. Они распаляются, они похищают девушку, они ее насилуют, они ее убивают. И только после этого начинают придумывать свой план. Здесь все было продумано с самого начала. Прежде чем войти в дом, он купил веревку и изоленту. Он раздобыл нож. Он выбрал место, где сможет ее захватить.
— Если бы я был оптимистом, то сказал бы, что это доказывает, что она до сих пор жива.
— Это было вчера, — напомнила ему Аманда. — О том, как обстоят дела сегодня, мы узнаем чуть больше чем через два с половиной часа.
— Смогла лаборатория узнать что-нибудь о голосе похитителя?
— Ты оказался прав относительно того, что он записал его с компьютера и проиграл нам по телефону. Это сделано при помощи одной из программ, доступных в обеспечении «Эппл-Макинтош». Похититель избрал голос под названием Бахх. Это суживает поиск до нескольких миллионов счастливых обладателей компьютеров «Эппл».
— Родители Кайлы Александр должны…
— Они вернулись, — перебила его Аманда. — И ты не должен и близко к ним подходить без адвоката.
— Почему?
— Они подают в суд на Академию Вестфилд, на семью Кампано и на департамент полиции Атланты. Я уверена, что как только они осознают, что мы тоже занимаемся этим делом, то порадуют иском и нас.
— На каком основании?
— Школа не смогла помешать Кайле уйти с занятий. Кампано не смогли помешать девочке умереть, а департамент полиции не способен найти собственную задницу, даже если бы им нарисовали карту.
Из соседнего кабинета раздался голос Кэролайн:
— Эван Бернард ожидает на третьей линии.
— Позвольте мне с ним поговорить, — обратился Уилл к Аманде.
— Ты пытаешься искупить свои грехи?
— Я пытаюсь не обидеть человека, который хочет нам помочь.
— Не смеши меня. — Она нажала кнопку динамика. — Мистер Бернард, это Аманда Вагнер. Я заместитель директора особого подразделения по задержанию преступников. Агент Уилл Трент рядом со мной. Большое спасибо, что вы согласились нам помочь.
— Не за что, — отозвался он. — Полицейский, которого вы прислали, прибыл с мигалкой и сиреной прямо к двери. — Он натянуто усмехнулся. — Должен признаться, это меня несколько смутило.
Аманда покровительственно улыбнулась.
— Считайте, что мы хотели оградить вас от придирок.
Уилл покачал головой. На другом конце провода воцарилось молчание. Он взял на себя инициативу, обратившись к педагогу:
— Мистер Бернард, вы могли бы сказать нам, что думаете об этих записках?
— Должен признать, они показались мне любопытными.
— Вы можете объяснить почему?
— Первая, которую я бы прочитал как «Она принадлежит мне!», кажется мне странной. Я уже говорил вчера, что все дислексики разные, и, возможно, вам лучше обратиться к лингвисту, специализирующемуся на региональных диалектах, но я считаю, что вы имеете дело с безграмотным человеком, а не с дислексиком.
— Почему вы в этом уверены?
— Вообще-то, я в этом не уверен. — Он задумчиво хмыкнул в трубку. — Я могу опираться только на собственный опыт. От дислексика я бы ожидал, что он перемешает буквы, а не наделает ошибок. Перегруппировка — наиболее характерная для них черта. К примеру, Эмма постоянно переставляла буквы «е» и «л» в слове «хлеб» и писала «хелб».
Аманда даже не скрывала своего нетерпения.
— Как насчет других записок?
— Вторая записка содержит одно слово — «насильник». Разумеется, оно написано правильно. Но третья… «Уставь ее в покои» вместо «Оставь ее в покое»… Прошу вас не забывать, что все люди разные, но слово «уставь» кажется мне странным. — Он снова похмыкал. — Да и слово «покои» заставляет задуматься.
Уилл с трудом справлялся со всей этой орфографией и фонетикой, но все равно спросил:
— Почему же?
— Потому что именно так написал бы это слово дислексик. Это слово в его самой чистой форме. Никаких набеганий или неожиданных ошибок.
— Итак, ваше мнение? Кто-то прикидывается дислексиком или он и в самом деле страдает этим расстройством?
— Видите ли… — Бернард замялся. — Я не врач. Я учитель чтения. Но если бы вы спрашивали меня под угрозой расстрела, я бы сказал, что вы имеете дело с взрослым человеком, скорее всего, средних умственных способностей, который так и не освоил простейшие правила чтения и письма.
Уилл поднял голову и обнаружил, что Аманда пристально смотрит на него. Они не привыкли к прямым ответам.
— Значит, вы не думаете, что этот человек страдает чем-то вроде неспособности к чтению?
— Вы попросили меня высказать свое мнение, и я честно его сообщил. Я бы сказал, что человек, написавший эти записки, так и не научился ни толком читать, ни правильно писать. В лучшем случае он находится на уровне второго или третьего класса.
— Как такое может быть? — засомневалась Аманда.
— Я встречался с этим гораздо чаще, когда работал в государственной школе, но такие люди действительно есть. Дети, испытывающие затруднения при обучении чтению, умудряются ускользнуть от внимания педагогов и экзаменаторов. Ты пытаешься им помочь, но на самом деле совершенно бессилен. Это одна из причин, заставивших меня перейти в Вестфилд.
Из динамика донесся школьный звонок.
— Прошу прощения, — сказал Бернард, — но мне пора в класс. Я могу найти замену, если вы…
— Все в порядке, — заверил его Уилл. — Спасибо за то, что уделили нам время. Вы не могли бы вернуть эти записки патрульному, который их вам доставил?
— Разумеется. Пожалуйста, звоните, если у вас будут еще вопросы. Мне жаль, что я не смог помочь вам больше.
— Вы очень нам помогли, — ответил Уилл. — Я был бы вам признателен, если бы этот разговор остался между нами. Мы стараемся избегать ситуаций, способных усугубить положение Эммы.
— Конечно. Я думаю, наши ученики и без того травмированы этой трагедией.
— Большое спасибо, мистер Бернард.
Аманда нажала на кнопку, заканчивая разговор.
— Ты что-нибудь из этого понял? — обратилась она к Уиллу.
— Да, — кивнул он. — Наш писатель — взрослый человек средних умственных способностей и в придачу к этому малограмотный.
