— А как насчет нее?
Альбертсона не надо было уговаривать взглянуть на Кайлу Александр.
— Ух ты какая горячая штучка! — Он прищурился. — Это та самая киска, которая умерла, верно?
Фейт знала, что последние три дня фотография Кайлы не сходила с телеэкранов.
Томми нахмурился и протянул ей фото.
— Фу, это извращение — возбуждаться, глядя на мертвую девушку.
Фейт не взяла снимок, и он с кислым видом положил его на стол.
— Ты ее никогда раньше не видел? — спросила Фейт, пряча фотографию в конверт.
Он помотал головой.
— Спасибо, Томми, ты мне действительно очень помог.
Фейт встала и сделала шаг к двери.
— Я вам позвоню, если что-нибудь вспомню. — Он смотрел на нее с улыбкой, которую явно считал обаятельной. — Может, дадите свой домашний номер?
Фейт прикусила губу, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Ее шокировало полное отсутствие у Томми способности сопереживать. Ей хотелось напомнить ему, что Эмму Кампано до сих пор не нашли. Возможно, она умерла. Что кто-то зверски ударил ножом парня, посещавшего один с ним университет и спавшего менее чем в десяти футах от него. И что убийца все еще на свободе. Вместо этого она подошла к двери и открыла ее так осторожно, чтобы Томми и в голову не пришло, что она на него злится.
Закрыв дверь, она несколько секунд не выпускала дверную ручку, приказывая себе успокоиться. Виктор и его секретарша выжидательно смотрели на нее. Ей хотелось заорать, проклясть этого парня за то, что он такой бесчувственный ублюдок, но она этого не сделала. Она решила, что не стоит так быстро показывать Виктору стервозную сторону своего характера. Они были еще недостаточно близко знакомы.
— Ну и как? — Он стоял, сунув руки в карманы брюк и глядя на нее со своей привычной улыбкой. — Он тебе помог?
— Толку с него, как с козла молока, — ответила Фейт. Тут ей в голову пришло еще кое-что. — Вы обыскивали его комнату?
— Зачем?
Раньше Фейт это казалось несущественным, но сейчас она задумчиво пробормотала:
— Чтобы найти марихуану, которую я видела в одном из ящиков, когда вчера вечером просматривала вещи Гейба Коэна.
Улыбка Виктора стала еще шире.
— Марти, попроси, пожалуйста, охрану с этим разобраться.
— Конечно.
Секретарша, бросив в сторону Фейт одобрительный взгляд, сняла трубку телефона.
— У нас очень строгие правила насчет наркотиков, — сообщил Виктор. — Автоматическое исключение.
— Это, возможно, самое лучшее, что я за сегодня услышала.
— Вот еще кое-что. Мне позвонил Чак Уилсон. Он говорит, что у него есть довольно высокая степень уверенности относительно того, чем является это твое вещество. Если ты хочешь его повидать, он сейчас в «Варсити», на другой стороне улицы.
Фейт почувствовала, что заливается краской. Она старалась не думать об украденной улике, относясь к ней как к чему-то неосязаемому. Но сейчас уже некуда было спрятаться от того, что она сделала.
— Фейт?
— Отлично.
Она заставила себя улыбнуться.
Виктор открыл дверь в коридор.
— Ты уверена, что не можешь перекусить на скорую руку? Я знаю, что фастфуд — это не очень романтично…
Если Виктор не был готов познакомиться с ее стервозностью, ему уж точно незачем видеть, как она заглатывает чили-стейк.
— Я благодарна тебе за приглашение, но мне необходимо срочно встретиться с напарником, с которым мы ведем расследование.
— Как оно продвигается? — поинтересовался Виктор, провожая Фейт в вестибюль, а затем на улицу. — Есть какие-нибудь успехи?
— Да, кое-что есть, — кивнула она, но не стала вдаваться в подробности.
Арест Эвана Бернарда не выглядел таким уж большим достижением на фоне того, что они до сих пор не знали, где находится Эмма Кампано.
— Тебе, наверное, очень тяжело, — сочувственно сказал он, щурясь на солнце.
Они шли мимо футбольного поля. Перед ними возвышались высокие кирпичные здания — тоже общежития.
— Трудно так долго ничего не знать, — призналась она. — Я все время думаю об этой девочке и о том, что чувствуют ее родители.
Виктор положил руку ей на плечо, указывая на уводящую направо улицу с односторонним движением. Фейт повернула туда, а он продолжал:
— За эти годы мне приходилось сталкиваться с различными проблемами, но ничего подобного раньше не было. Весь городок в напряжении. Я и представить не могу, какая сейчас обстановка в школе этих девочек. Случалось, что наши студенты умирали, но насильственной смертью — никогда.
Фейт притихла, вслушиваясь в умиротворяющие звуки его голоса, наслаждаясь его прикосновением сквозь тонкую хлопчатобумажную блузку.
— Сюда, пожалуйста, — сказал Виктор, указывая на сужающийся тротуар.
Часть его была отгорожена высокой железной оградой. Дальше дорога вела вниз. Фейт остановилась. Они находились приблизительно в двух кварталах от моста Норт-авеню, пересекавшего I-75 и ведущего к «Варсити».
— Что это?
— Ты никогда не пользовалась этим тоннелем? — удивился Виктор. Она покачала головой, и он объяснил: — Это кратчайший путь под шоссе. Я не советовал бы ходить здесь среди ночи, но сейчас он совершенно безопасен.
Он взял ее за руку, словно желая успокоить. Как будто у Фейт на бедре не висела кобура с пистолетом, которым она умела пользоваться.
Они пошли дальше, и Виктор продолжал играть роль гида:
— «Варсити» был открыт студентом Теха по имени Фрэнк Горди. По его плану ресторан должен был обслуживать сотрудников и студентов университета, но постепенно все изменилось. Мы стараемся скрывать от наших студентов, что, для того чтобы открыть ресторан, Горди в 1925 году бросил университет. С такими примерами, как Стив Джобс и Билл Гейтс, очень трудно убедить ребят в том, что все-таки стоит завершить образование.
— Ты же знаешь, мне нечего сказать на этот счет, — заметила Фейт.
Накануне вечером она рассказала ему, что бросила колледж, не доучившись всего год. Джереми унаследовал ее любовь к математике, и ей было вполне достаточно того, что высшее образование будет у сына. «У Теха есть замечательные учебные программы для взрослых», — напомнил ей тогда Виктор. «Я буду иметь это в виду», — ответила она, чтобы не огорчать его. Но для того, чтобы задерживать бродяг за употребление алкоголя в общественных местах, тригонометрия ей была не нужна.
Они уже вошли в тоннель, но Виктор продолжал держать руку у нее на плече. Сверху доносился грохот пролетающих у них над головами машин. «Интересно, сколько инженеров Теха трудилось над проектом этого шоссе? — подумала Фейт. — И известно ли городским властям об этом тайном проходе?» Тоннель был просторным, около двенадцати футов в ширину и не меньше двадцати ярдов в длину. Потолок был низким, и, хотя обычно Фейт не страдала от клаустрофобии, ей стало не по себе.
