Я слышу, как в дверях она говорит Аннабель:
– Сделай так, чтобы она выглядела ослепительно.
23
Аннабель не подводит.
Без пяти минут семь я стою у дверей бального зала, одетая в бледно-зеленое платье, от которого лакей не может оторвать изумленного взгляда. Платье и впрямь достойно восхищения: лиф с открытыми плечами, а юбка ниспадает складками-лепестками, которые отделаны по краю сверкающими кристаллами. Бриллиантовое колье обвивает мою шею, а в ушах переливаются бриллиантовые серьги.
Из зала доносится шум голосов, звучит приглушенная музыка. Лакей отвешивает мне поклон и распахивает двери.
– Суррогат дома Озера, – объявляет он. Но это слышат только те, кто стоит поблизости.
Зал полон – мужчины в смокингах, женщины в ярких платьях, их звонкий смех эхом отскакивает от расписного потолка. Гарнет стоит, словно кол проглотил, рядом с девушкой примерно моего возраста; вид у него жалкий. Белокурые локоны и большие голубые глаза невесты напоминают мне о Лили. Леди и лорд дома Стекла подходят к Гарнету с поздравлениями. Мне интересно, что с их ребенком. Его суррогатная мать, должно быть, уже отправлена в один из инкубаторов.
Я нахожу глазами герцогиню – в бледно-золотистом платье с кружевными рукавами буф – и направляюсь в ее сторону. Она увлеченно беседует с Курфюрстиной, и я, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, останавливаюсь рядом.
– Боже мой, это же неземная красота! – восклицает Курфюрстина. На ней платье из малинового бархата с юбкой, расшитой богатым узором в виде огромного дракона, и кажется, будто ткани слишком много для такой хрупкой фигурки. С ярко накрашенными губами, она снова, как тогда, на Аукционе, напоминает мне ребенка, примерившего взрослый наряд. Трудно представить ее в роли злого гения, экспериментирующего с мозгом молодых девушек. Хотя для этого у нее наверняка есть подручные. – Когда вы планируете зачатие?
– Когда доктор решит, что она готова, Ваша милость, – гладко лжет герцогиня.
– Только не затягивайте с этим. Суррогат леди дома Зеркала уже беременна, и у леди дома Звезды тоже. Вы же не хотите отстать.
Герцогиня пожимает плечами и делает глоток шампанского.
– Я не переживаю из-за этого, Ваша милость. Но благодарю вас за вашу заботу.
Курфюрстина оглядывает меня с любопытством. Я стискиваю зубы и заставляю себя изобразить подобие улыбки.
Люсьен появляется возле нее, протягивает ей бокал шампанского, и мое сердце подпрыгивает.
– Спасибо, Люсьен, – радостно произносит Курфюрстина и поворачивается к герцогине. – Надеюсь, вы не возражаете… это из моего собственного винного погреба. Я стала ужасно привередливой в выборе напитков, поэтому решила принести свое любимое шампанское.
Полагаю, что тоже стала бы разборчивой, если бы отравили моего суррогата.
– Конечно, Ваша милость, – фальшиво улыбается герцогиня. Я слышу, как объявляют о прибытии очередного гостя, но не могу разобрать имени.
– О! Лапис! – Курфюрстина делает знак даме с каштановыми волосами, в золотистом платье, похожем на платье герцогини. – Мои поздравления. Дом Пера, должно быть, в восторге от этой помолвки.
Леди дома Пера опускается в реверансе.
– Да, Ваша милость. Моя дочь не могла и мечтать о лучшей партии.
Мы все переводим взгляды на счастливую пару – Гарнет выбирает именно этот момент, чтобы почесать себя в самом неподходящем месте. Я с трудом сдерживаю смех. Леди дома Пера становится пунцовой.
– Да, – с ухмылкой произносит Курфюрстина. – Он просто находка. Ах, Карнелиан.
Мое сердце ухает вниз так стремительно, что кружится голова. Карнелиан и Эш присоединяются к нам.
Я не рискую поднять глаза – боюсь, что не совладаю с собой и брошусь ему на шею. Я так давно не видела его лица. Чтобы хоть чем-то себя отвлечь, разглядываю рубиновый кулон на груди Карнелиан.
– Следующая очередь твоя, моя дорогая, – говорит Курфюрстина.
– Да, Ваша милость, – отвечает Карнелиан. – Я жду с нетерпением.
Звучит вальс, и Курфюрстина всплескивает руками.
– О, это один из моих любимых. Я должна танцевать. Извините меня, дамы, я отправляюсь на поиски мужа.
Праздник продолжается – с танцами, смехом, реками шампанского, хотя герцогиня сразу предупреждает меня, что в этот раз мне нельзя ни глотка. Графиня дома Камня, похоже, не приглашена, и, значит, я не увижусь с Рейвен. Хорошо бы она нашла мою ленту. Я провожу большую часть времени у стола, заваленного разноцветным миндальным печеньем, стараясь не смотреть на вальсирующего Эша и надеясь, что Люсьен найдет предлог, чтобы остаться со мной наедине.
Спустя несколько часов герцогиня призывает к тишине. Она стоит в углу бального зала, рядом с ней герцог, чуть поодаль Гарнет и его невеста.
– Спасибо всем вам за то, что вы присоединились к нам, чтобы отпраздновать это знаменательное событие! – восклицает герцогиня. – Давайте поднимем бокалы за счастливую пару – Гарнета, сына дома Озера, и Корал, дочь дома Пера.
Все поднимают бокалы и кричат «ура».
– А сейчас, – продолжает герцогиня, – мой суррогат исполнит для вас короткую музыкальную программу. Приглашаю всех перейти в концертный зал.
Я выхожу в сопровождении лакея, и он ведет меня окольным путем – видимо, за кулисы, – но тут его останавливают.
– Ее светлость просила, чтобы я сопровождал суррогата, – говорит Люсьен. – Вы можете вернуться на свой пост.
Лакей мнется, но подчиняется.
– Конечно, – отвечает он с поклоном.
Как только он уходит, Люсьен уже не скрывает улыбки.
– Пройдемте? – говорит он, предлагая мне руку.
Я улыбаюсь и беру его под руку.
– Как ты? – спрашивает он.
Слова путаются, застревают в горле. Люсьен останавливается. Он приподнимает мой подбородок и изучает мое лицо.
– Это произошло? – спрашивает он. Я киваю. – Когда?
– Вчера, – шепчу я.
– Выходит, результатов ты еще не знаешь.
Я качаю головой.
Люсьен поглаживает пальцами мою щеку.
– Все в порядке. Это, конечно, не идеальный вариант, но мы с ним справимся. Самая Длинная ночь уже совсем скоро, верно?
Я покусываю губу.
– Люсьен, ты что-нибудь знаешь о планах Курфюрстины? О лоботомии для суррогатов?
Люсьен поводит бровью.
– Кто тебе это рассказал?
– Герцогиня.
