– Я прекратила соревновательную практику, товарищ подполковник, – сухо возразила майор Ставрова. – Возраст для таких занятий уже критический. Несолидно, когда молодежь тебя будет бить. Уходить следует вовремя.
– Ну вот, уже и вы о возрасте заговорили… А тут утром подполковник Денисенко посетовал, что он еще слишком молод, чтобы отправляться в отставку. При двух таких противоположных мнениях я, пожалуй, займу сторону Анатолия Станиславовича. Ему, несмотря на богатый опыт, конечно, трудно будет тягаться в тире с Бахтияром Ахматовичем, но с вами он посоревноваться сможет – и готов, мне кажется, доказать, что у него годы небольшие, а у вас вообще подростковый возраст. Майор же Лукошкин может научить многому всех нас.
Владимир Алексеевич встал, показывая, что всем пора идти.
– В тире, Бахтияр Ахматович, винтовку испытывать, наверное, не будешь. У нас сегодня по расписанию стрельба из пистолета, поэтому винтовку получишь позже… Наш «старшина роты», слышу, уже возвращается. Он кое-что приготовил по моей подсказке.
Тир был тем самым подземным тоннелем сталинских времен, с которым бойцы первого состава группы уже ознакомились во время подготовки к предыдущей операции. Когда-то в войну или перед войной здесь, наверное, собирались строить правительственную ветку метро. Может быть, даже рельсы клали, но сейчас от них уже не осталось и следа.
Гималай Кузьмич был за проводника, хотя прибыл в Департамент «Х» всего день назад. Но впечатление складывалось такое, будто он уже все здесь успел изучить, понять и запомнить. Оставаясь внешне незаметным, бывший прапорщик ВДВ пытался стать незаменимым помощником любому офицеру. По крайней мере, то, что просил его сделать в тире подполковник Кирпичников, «старшина роты» не просто выполнил, но и перевыполнил.
В первый раз, когда группа спускалась в тир-тоннель, она пользовалась современным скоростным лифтом, расположенным рядом со старым. Сейчас на его двери висела табличка: «Не работает». Старинный лифт, кабина которого состояла из простой металлической корзины и сетки-рабицы, обтягивающей каркас из металлического уголка, опускался с шумом и остановился с суровым стальным лязганьем, как и было ему положено по древности лет. Автоматика включила свет в начальном секторе тоннеля и на площадке, которая когда-то должна, видимо, была стать посадочным перроном в метро. Остановиться рядом с этой площадкой смогли бы разве что три вагона. Но правительству, видимо, больше и не нужно было. Вообще поговаривали, что средний вагон предназначался для Сталина, а два других – под охрану и для прочих людей из свиты. Ходили слухи, что этот сталинский вагон до сих пор стоит в одном из столичных депо, живой и невредимый, готовый к использованию; только, как поговаривали, рабочие давно выпили запас любимого вина Сталина «Киндзмараули», разбросав по полу пустые бутылки. Больше в вагоне ничего не тронули. Это резерв нынешнего правительства. Но официально об этом никто не заявлял, а экскурсовода, который мог бы что-то пояснить, группе не полагалось.
Гималай Кузьмич повернул тяжелую чугунную дверную ручку и первым шагнул на площадку. За ним вышли остальные. В стене открылась металлическая дверь, тоже, похоже, сталинских времен, выглянул какой-то человек в военной форме, но без погон, кивнул сам себе и тут же выкатил небольшой столик-этажерку с оружием и патронами. Пистолетов было восемь, как еще издали определил Владимир Алексеевич, хотя группа состояла пока еще из семи человек. Начальник тира перестарался – хотя перестарался, скорее, «старшина роты», который сделал заявку на всех. Впрочем, стрелять можно было и без Лукошкина. А лишний пистолет не помешает, если майор Валеев не потерял былых навыков.
– Все готово, товарищ подполковник.
Начальник тира, похоже, знал Кирпичникова, хотя сам подполковник этого человека точно видел впервые. По крайней мере, впервые с ним разговаривал.
– Приступаем.
– Поехали, Андрей Максимович, – сказал Слепаков.
– Поехали, – откликнулся тот и первым двинулся к спуску с площадки в собственно тоннель. Столик с пистолетами и патронами он катил перед собой. Для оружейного столика был предусмотрен съезд, хотя, наверное, не только для столика, потому что внизу стояли прислоненные к стене три тележки, предназначенные, видимо, для более весомого груза. Для людей же существовали ступеньки, выводящие прямо на огневой рубеж.
– При необходимости здесь можно испытывать и дальнобойные снайперские винтовки, – сообщил начальник тира, показывая, что он в курсе того, какое оружие закупает Департамент «Х» для своей оперативной группы. – И даже мощные гранатометы, хотя это, скорее, привилегия полигонов. Но один-два выстрела, если установить подходящую тяжелую мишень, сделать можно. А для всех остальных видов ручного оружия, включая лазерное, – полный простор. И даже сделана перспектива на будущие модели, которые сейчас только в головах у ученых.
– Что за перспектива? – спросил майор Валеев.
– Усилены стены и потолки. Созданы специальные волновые ловушки, которые не позволяют взрывной волне разрушить тоннель.
– Я хотел бы сегодня опробовать здесь винтовку, – категорично заявил майор Валеев.
– Гималай Кузьмич, долго винтовку сюда доставить? – поинтересовался Кирпичников.
– Пятнадцать минут, – сообщил Слепаков.
– Будь любезен.
– Пожалуйста. Андрей Максимович в курсе расписания сегодняшних стрельб. Мы с ним все еще вчера подготовили. Как вы просили, по полной программе.
Бывший прапорщик ВДВ пошел к лифту, и через несколько секунд раздался звук закрывающихся дверей.
– Что, Андрей Максимович, начнем? – спросил Кирпичников.
– Первая дистанция?
– Двадцать пять метров. Поясная мишень.
Пульт управления мишенями размещался здесь же. Несколько нажатий кнопок – и на двадцатипятиметровом отдалении сначала зажегся свет, а после этого, повинуясь новой команде, из-под земли показалось что-то вроде бруствера, над которым возвышались привычные для каждого стрелка из пистолета поясные мишени. Их было пять штук, следовательно, стрелять одновременно все не могли.
– Бахтияр Ахматович, – предложил Владимир Алексеевич, кивая на столик с оружием. – Тебе два пистолета досталось. Не потерял еще навыков?
– Проверим. Не стрелял давно… Потренироваться бы нужно. Но рука, вроде, не ослабла.
Майор Валеев всегда был скромным человеком и, как помнил подполковник, хвалиться своими талантами не любил. Эта скромность говорила о его стремлении дать возможность показать себя другим. Однако практика показывала, что в присутствии майора это мало кому удавалось. По крайней мере, сам Кирпичников не помнил случая, чтобы кто-то мог превзойти Бахтияра Ахматовича в стрельбе что из винтовки, что из автомата, что из пистолета.
Андрей Максимович выдвинул из-под платформы стойку, на которой крепилась тренога подзорной трубы для просмотра результатов стрельбы.
– Труба пока только одна, – сообщил начальник тира. – Скоро привезут на каждую мишень по отдельной. И еще кое-что дооборудуем. Скоро тир у нас будет образцово-показательный, на все случаи боевой подготовки. По крайней мере, деньги на оборудование есть, а это главное.
