– Когда ты всех соберешь, я сам свяжусь с лагерем, и остальных заложников тоже отпустят. Ваше ближайшее посольство в Душанбе?
– Не знаю.
– Зато я знаю – в Душанбе. Мы туда позвоним, прилетят вертолеты и всех вас заберут. Вот и все, – Мустафа улыбнулся, наверное, как ему казалось, дружеской располагающей улыбкой, от которой Лаврова передернуло. Видимо, талиб и в самом деле полагал, что у майора нет никаких оснований ему не верить.
Глава 11
В сгустившихся сумерках лагерь Омара напоминал заброшенную деревню. Ни один огонек не выдавал местоположения боевиков. В связи с последними событиями на этот счет были самые строгие указания. Заполучив желанный контейнер со штаммами сибирской язвы, бригадный генерал опасался, что российский спецназ предпримет попытку штурма.
Масуд и Айман знали причину его опасений и считали такие предосторожности излишними. В самом деле, что может случиться с базой, которая простояла не один год, пускай даже сейчас обстановка немного другая. То, что в двадцати километрах находятся тридцать русских десантников, никого, кроме Омара, не беспокоило. Ведь там же Мустафа, да еще с заложниками, и русские вроде бы стали разоружаться. Но вслух что-либо возразить боялись и Масуд, и другие приближенные бригадного генерала.
В то время как Мустафа с Лавровым договаривались насчет будущего пленников, сами пленники находились под охраной. Омар кривил душой, пытаясь показать перед русским подполковником, вызвавшимся вести переговоры, свою незаинтересованность в пассажирах «Ту-154». На самом деле, они были ему нужны, но только в ближайшее время, когда его положение все еще туманно и неопределенно. Он оставил их в лагере для гарантии своей безопасности от удара с воздуха.
Конечно, еще год назад, с кого смог, взял бы выкуп, а остальных попросту продал бы для работы на маковых плантациях или просто по хозяйству. Но сейчас положение было другое. Теперь, когда у него в руках оказался контейнер, деньги от продажи пленников казались жалкими копейками. Контейнер делал Омара неуязвимым. И то, что Омару досталось с таким трудом, он мог легко потерять из-за этих самых заложников. Среди них были российские чиновники, и хотя Россия в последнее время не очень-то стремилась защитить жизни своих граждан за рубежом, все равно рисковать не стоило.
Главарь понимал: скорее всего, русский десант прибыл не столько за своими гражданами, сколько за штаммами сибирской язвы. Правда, он не догадывался, что к тому времени информация об исчезновении контейнера была еще не проверена в Москве и среди его противников о контейнере знает лишь сопровождающий десант сотрудник ФСБ. Возможно, если бы он был осведомлен об этом, то был бы менее осторожен. А пока Омар строил планы на будущее, Айман и Масуд недоумевали, чего еще надо хозяину, а пленники ждали своей участи.
Прошел целый день с того момента, как их привезли в лагерь. После того как пленникам вернули испачканный, разграбленный багаж, несколько боевиков вывели их из лагеря и погнали в сторону большой горной гряды, к которой примыкала гряда чуть пониже.
Охранники посольства Дмитрий и Михаил старались держаться с края небольшой группы в двадцать человек, чтобы принимать на себя столкновения с конвоирами, которые то ли от нечего делать, то ли по злобе время от времени прикладами подгоняли отстававших. Женщин и детей в толпе было мало – их, почти всех, оставили в самолете. На выходе из лагеря среди заложников пошло «брожение».
– Куда нас ведут?
– Где мы?
Шедший справа от Дмитрия молодой парень в очках, один из сотрудников эпидемиологического центра, выполнявший заодно и функции библиотекаря посольства, постоянно спотыкался.
«Никак не возьмет себя в руки, будто жизнь сегодняшним днем кончается, раскис», – подумал Дмитрий.
– Извините, вы не знаете, куда нас ведут? – парень вскинул голову и осмотрелся.
Дмитрий, привыкший к молчанию спотыкающегося соседа, не сразу понял, что вопрос исходит от него.
– Ага, знаю, – беззаботно ответил он.
– Куда же?
– Каждый день тут хожу, – попытался пошутить охранник посольства.
Однако надоедливый очкарик не унимался.
– Мы уже далеко от лагеря отошли. Неужели вы не понимаете? Ведь они нас убьют.
«И в самом деле, куда нас могут вести, – Дмитрий почувствовал, что и самому ему становится не по себе, – нагнал страху», – теперь он уже с неприкрытой неприязнью смотрел на парня.
– Господи! Что же это такое. Ведь расстреляют же су-уки, – последнее слово очкарик произнес истерическим тоном с подвыванием, – у меня ведь и мама, и папа в Москве.
– Убедительный аргумент, – хмыкнул Дмитрий, – только не для них, так что постарайся вести себя достойно. Им от твоей истерики ни жарко ни холодно.
– Что? – очкарик не расслышал его слов и не понял насмешки. – Меня Игорем зовут. Игорь Белуга, – и, немного поколебавшись, добавил: – Владимирович.
– Очень приятно. Дмитрий, – произнес охранник и пожал протянутую руку. Она оказалась холодной и липкой от пота.
Незаметно вытерев ладонь о куртку, он ускорил шаг, пытаясь оторваться от навязчивого собеседника. Толпа, вначале взволнованно шептавшаяся, теперь притихла и вслушивалась в их разговор. Уже несколько минут был слышен лишь пронзительный надтреснутый голос Игоря. Шедшему сзади талибу это не понравилось, и он, в три прыжка догнав очкарика, с размаху ногой пробил по тощему заду. Тот от неожиданности жалобно взвизгнул, подпрыгнул и, потеряв равновесие, упал на четвереньки, пробежал по инерции в таком положении еще несколько метров, завалился на бок.
Дмитрий, стиснув зубы, помог ему подняться, повернулся к смеявшемуся боевику, но возникший рядом Михаил, придержав его за рукав, торопливо зашептал:
– Куда ты лезешь? Этот придурок сам виноват. Смотри – он уже вперед побежал.
– Ладно. Только в самом деле – куда нас ведут?
– Какая разница? Все равно убивать они нас не собираются, – уверенно произнес Михаил.
– Откуда знаешь?
– Просто мы почти уже пришли. Видишь пещеры в скале? – Михаил протянул руку, указывая вперед.
Приглядевшись, Дмитрий заметил черные отверстия у подножия горы. Через некоторое время их увидели и другие. По толпе пронесся вздох облегчения, когда они поняли, что убивать их никто не собирается.
Пещеры размещались чуть меньше чем в полукилометре от самого лагеря. Вся скала была усеяна узкими трещинами, из которых три отверстия были пошире остальных. Шедший впереди боевик приказал остановиться и нырнул в пещеру. Через минуту он вернулся оттуда, жестом указал на вход.
Войдя в пещеру, люди почувствовали сырость и холод, несмотря на адскую жару снаружи. Сначала проход был довольно свободный, несмотря на то, что приходилось пригибаться. Свет фонарей охраны плясал по влажному камню. На стенах и потолке были видны следы работы человека. Однако через двадцать метров идти выпрямившись стало практически невозможно, приходилось пригибаться так, что руки чуть ли не касались неровного пола пещеры.
