— Кто-то за нами следит.
— Что? Милая, ты выпила только два стаканчика.
— Здесь кто-то есть! — Она схватила Фэйф за руку. — Бежим!
— Да что с тобой? — И Фэйф похлопала Тори по щеке. — Приди в себя. Очнись.
— Он следит за нами. Из-за деревьев. Он поджидает тебя, беги, Фэйф.
Однако холодок страха пронзил и Фэйф.
— Я же не Хоуп.
— Фэйф, он где-то за деревьями. Я чувствую его. Он следит. Выжидает.
Глаза у Фэйф округлились от страха. Теперь и она услышала — едва внятный шорох за просекой.
— Но ведь нас двое, черт возьми! — Она схватила сумку. — И нам не восемь лет. И мы не беззащитны.
И Фэйф вынула из сумки изящный, инкрустированный перламутром револьвер двадцать второго калибра.
— Мы сами его поймаем.
— Ты с ума сошла?
— Давай, давай, выходи, сукин сын.
Хрустнул сучок под чьей-то ногой.
— Струсил, ублюдок!
— Фэйф, не надо.
Но та уже бросилась в чащу, и Тори не оставалось ничего, как последовать за ней.
— Я думаю, он побежал к реке. Может быть, мы его и не поймаем, но он здорово оцарапает себе задницу в кустарнике.
Фэйф выстрелила в воздух. Птицы вспорхнули с деревьев вверх. Раздался плеск воды, и Фэйф кровожадно улыбнулась:
— Надеюсь, его сожрет крокодил. Вперед.
Тори ощутила запах воды, теплый, густой. Земля стала вязкой, но Фэйф летела вперед как шальная.
— Ради бога, осторожней, не выстрели ненароком в себя.
— Я умею управляться с этой штукой, но болото ты знаешь лучше, ступай вперед.
— Поставь на предохранитель. Мне не хочется получить пулю в спину. И берегись змей.
— Да, я теперь понимаю, почему всегда ненавидела это место.
Приток адреналина иссяк, и ее охватило отвращение ко всему, что ползает и прыгает. Однако Тори быстро шла вперед, и самолюбие не оставляло Фэйф иного выбора, как следовать за ней.
— И почему это место так нравилось вам с Хоуп?
— Прекрасное место. И дикое.
Тори услышала, как кто-то, тяжело ступая, идет от реки.
— Вернулся? Ну я сейчас ему покажу. Давай, давай, иди сюда, сукин ты сын. Я сумею пустить пулю тебе в лоб.
Раздался шум, словно что-то упало.
— Господи Иисусе, не стреляйте!
— Давай выходи, покажись, сукин сын.
— Не стреляйте. Мисс Фэйф, это вы? Мисс Фэйф, это я, Пайни.
Он показался из-за деревьев и поднял вверх дрожащие руки.
— Какого черта ты здесь шныряешь и следишь за нами?
— Я не следил. Клянусь богом. Даже не знал, что вы здесь, пока не услышал выстрелы. Ну и нагнали вы на меня страху. Я ловил лягушек. Босс ничего не имеет против моего лягушачьего промысла на его земле.
— А где лягушки?
— Уронил мешок, когда вы стали кричать, чтобы я выходил. Вы мне жизнь скостили лет на десять, мисс Фэйф.
Тори усмотрела в лице Пайни только страх и не почувствовала ничего опасного. От него разило виски и потом.
— Покажи сумку.
— О’кей. Она тут, рядышком.
И он ткнул пальцем в сторону.
— Осторожней, Пайни. У меня нервы расходились. Смотри, нажму курок нечаянно.
И Фэйф навела на него револьвер, пока Тори осторожно подходила поближе.
— Видите? Вон там, видите?
Тори присела на корточки и заглянула внутрь старой сумки. С полдюжины лягушек горестно уставились на нее в ответ.
— Ну не больно богатая добыча за целый час охоты.
— Да когда я уронил сумку, большая часть упрыгала назад. А я дважды ронял сумку. Я чуть в штаны не наложил, по правде говоря, когда вы стрельнули в первый раз. Мне показалось, что кто-то бежит, и потом снова выстрел. Я и подумал, что надо улепетывать, покуда цел.
— Ну, что ты об этом думаешь? — спросила Фэйф у Тори.
— Не знаю. Лягушки при нем, хотя их и мало.
«Пайни не молод, — тем временем думала она, — но болото он знает, и от полевой работы мускулы у него крепкие. Хотя это еще ничего не доказывает».
— Извините, что мы вас напугали, но кто-то шнырял около просеки.
— Не я. — Он перевел глаза с Тори на револьвер, потом обратно. — Я слышал, что кто-то бежит, но это я уже вам сказал. Отсюда есть много путей-дорожек.
Тори кивнула и отошла. Пайни поспешно поднял сумку.
— Ну, я тогда пойду, если не возражаете.
— Ладно, иди, — согласилась Фэйф, — но на твоем месте я бы предупредила Кейда, когда тебе вздумается снова половить лягушек.
— Точно. Я теперь обязательно предупрежу.
Пайни попятился, глядя на Фэйф, и скользнул в чащу.
25
Вот уже почти тридцать пять лет Джей Ар и Карл Расс в воскресенье днем обычно удили рыбу. Они стеснялись это называть традицией. Для них это был просто способ расслабиться и хорошо провести время. Каждое воскресенье, за редким исключением по случаю праздников или болезней, оба сидели рядом с удочками на берегу реки.
Когда Джей Ар ухаживал за Бутс и после, в первые месяцы после женитьбы, она готовила им разные замысловатые закуски, чтобы они могли перекусить во время рыбалки. Джей Ару понадобилось некоторое время, чтобы убедить ее, не задевая ее чувств, перестать о них заботиться. Они с большим удовольствием обходились не салатом с цыпленком, а пивом и пекановым пирогом.
Так оно и шло без перемен много лет. И река мало менялась, и берег. Как всегда, река текла плавно и неспешно, и в нее гляделась старая ива, касаясь вод кружевной листвой.
Время от времени рыба брала наживу. Иногда они обсуждали политические темы и, поскольку Джей Ар был республиканцем, а Карл Расс демократом, ожесточенно спорили. Им обоим эти споры ужасно нравились, но все больше и чаще с течением лет в их разговоры вторгались семейные проблемы и жизнь города. Оба знали, что один может твердо положиться на другого и все сказанное на берегу реки здесь и останется.
Карл начал разговор издалека:
— Скоро день рождения у Айды Мэй, и мне пора позаботиться о подарке.
— Женщины всегда радуются чему-нибудь бесполезному, — заметил Джей Ар, припомнив, что предыдущий подарок Карла — электрическую сковородку — жена не оценила по достоинству.
— Я голову себе свихнул, думая, что бы ей купить. Думаю, надо наведаться к твоей племяннице, может, она что-нибудь посоветует.
— Это верно. Тори хорошо разбирается в таких вещах.
