— Нет, он сам на себя навлек такую смерть. Но я хочу к Уэйду! Господи, как мне нужен сейчас Уэйд!
— Мы сейчас попросим кого-нибудь ему позвонить. — Тори встала на ноги и протянула руку Фэйф. — Пойдем попросим кого-нибудь ему позвонить.
— Я шатаюсь, как пьяная.
— Я тоже. Давай поддерживать друг друга.
Они обняли друг друга и, спотыкаясь, пошли по дороге. Жара немилосердно плавила не только асфальт, но, казалось, и воздух. Тори увидела впереди светло-бежевый автомобиль с агентами ФБР.
— Ты видишь, где он разбился? Как раз напротив того места, где Хоуп…
За спиной послышался шум приближающегося автомобиля. Они остановились. Кейд выскочил из машины и обнял сразу обеих.
— Вы в порядке. В порядке. Господи, я думал, что…
— Нет, он нас не тронул. Он мертв. Я чувствую это, — сказала Тори едва слышно.
— Тише. Молчи. Сейчас я отвезу тебя домой. Вас обеих.
— Я хочу к Уэйду.
Он поцеловал Фэйф в макушку.
— Мы заедем к нему, миленькая. А теперь держитесь за меня.
— Кейд, он захватил твой автомобиль, — и Фэйф уткнулась лицом в грудь брату. — Прости меня…
Кейд похлопал ее по плечу:
— Не думай об этом. Главное, вы живы.
Он посадил их в машину и уже тронулся с места, когда агент Уильямс сделала знак рукой остановиться.
— Мисс Боден, вы можете засвидетельствовать, что это ваш отец? — И она указала рукой на груду обгоревшего металла. — То, что за рулем был Ханнибал Боден?
— Да. И он мертв.
— Мне надо задать вам несколько вопросов.
— Не здесь, не сейчас. — Кейд снова нажал на газ. — Приезжайте в «Прекрасные грезы», когда покончите со своими делами здесь. Я везу их домой.
Некоторое время она ощущала все как во сне. Кейд привез ее домой, помог подняться по лестнице и уложил на кровать. Она открыла глаза.
— Все в порядке. Я только немного устала.
— Я взял у Фэйф ночную рубашку. Сейчас ты переоденешься, и тебе станет легче.
— Нет. — Тори села и обняла его. — Мне уже лучше.
Он нежно пригладил ей волосы.
— Я видел, как вы промчались мимо. Фэйф неслась вперед, как безумная. Я ей еще задам.
— Она просто хотела заставить тебя немного поволноваться.
— И заставила. Я ковылял по полю, ругая ее на чем свет стоит, а Пайни ковылял рядом и идиотски посмеивался. А затем я услышал выстрел. У меня сердце едва не остановилось. Я побежал, но до дороги было довольно далеко, и тут я увидел, как мимо промчалась полицейская машина. Потом я увидел взрыв. И подумал, что потерял тебя.
Он стал ее покачивать, как ребенка, и повторил:
— Я думал, что потерял тебя, Тори.
— Нет. И он больше никого не тронет.
Она положила голову ему на плечо.
— Где Фэйф?
— Внизу с Уэйдом. Она очень возбуждена. Она так и будет крутиться, как волчок, пока не упадет в изнеможении. Но он будет рядом.
— Она осталась со мной. Как ты ее просил… А мне нужно ехать к бабушке, — вспомнила Тори.
— Она сама сюда едет. Я ей позвонил. И теперь этот дом — твой, Тори. Мы перевезем сюда твои вещи.
— Что ж, идея очень хорошая.
Уже в сумерках она вышла с бабушкой в сад.
— Мне хочется, чтобы ты осталась здесь, ба, и Сесил тоже.
— Но я нужна Джей Ару. Он потерял сестру, а я свое дитя. — Ее голос дрогнул, охрип. — Да, я потеряла ее давно. И все же, несмотря ни на какие доводы рассудка, упрямо надеешься, что все вернется на круги своя, все наладится. А теперь и эта надежда погибла.
— Я не знаю, как тебе помочь.
— А ты мне помогаешь. Тем, что живешь. Тем, что счастлива.
И она крепко сжала руку Тори и, казалось, не может оторваться от внучки.
— Все мы должны примириться с тем, что случилось, все по-своему. — И Айрис вздохнула. — Я хочу похоронить ее здесь, в Прогрессе. И Джей Ар этого хочет. Я не хочу церковного отпевания. Мы похороним ее послезавтра утром. Священник скажет несколько слов у могилы. И я не стану осуждать тебя, Тори, если ты не придешь.
— Но я, разумеется, приду.
— Я буду рада.
И Айрис села на скамью. В бархатной темноте ночи летали светлячки, оставляя призрачный след.
— Похороны нужны для остающихся жить. Чтобы сомкнуть ряды. Тебе это надо.
И она притянула Тори к себе.
— Я чувствую себя такой старой.
— Не говори так.
— Это пройдет. Старости я не поддамся. Но сегодня я чувствую себя старой и уставшей. Говорят, что родители не должны переживать своих детей, но у природы и судьбы свои на этот счет взгляды. И надо жить. И мы все живем, как хотят они. Тори, я хочу быть уверена, что ты будешь держаться обеими руками за то, что тебе дано, и держаться очень крепко.
— Да. Буду. Сестра Хоуп знает, как это делается. И я научусь у нее.
— А мне она всегда нравилась. Она хочет выйти замуж за моего Уэйда?
— Я думаю, он хочет жениться на ней, уверив ее в том, что это ее идея, — улыбнулась Тори.
— Умный мальчик. И последовательный. Он сумеет удержать ее на привязи, не поранив ей крылышки. Хочу, чтобы мои внук и внучка были счастливы. И крепко буду на это надеяться, Тори.
30
Уэйд никак не мог справиться с галстуком. Он ненавидит все эти прибамбасы. Галстуки надевают на свадьбы. И на похороны тоже. И никуда не денешься, даже если, по счастью, твоя профессия не требует, чтобы ты носил удавку ежедневно.
Через час будут хоронить тетю. И от этого тоже никуда не денешься.
Шел дождь, была настоящая гроза. Для похорон скверная погода просто необходима, как необходимы галстуки, черный креп и сладко пахнущие цветы. Он бы сейчас год жизни отдал за возможность залечь в постель, натянуть одеяло на голову, и пусть все идет своим чередом, но без него.
— Максин сказала, что приглядит за собаками, — объявила Фэйф, одетая в самое скромное черное платье, которое могла отыскать в своем гардеробе. — Уэйд, что ты сделал с галстуком?
— Завязал его. Что еще делают с галстуками?
— Нет, ты скорее смял его. Постой, может, я сделаю.
— Оставь это, Фэйф. И поезжай домой. Зачем нам обоим мокнуть под дождем два часа? Ты и так уже хлебнула…
— Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?
— Тебе совсем ни к чему присутствовать на похоронах моей тети.
— Почему?
