— Машины проезжали мимо?
— Нет. Ни одной.
— В такую тихую ночь, в столь поздний час ты бы, наверное, услышала, если бы где-то завелся двигатель или хлопнула дверца машины?
— Было тихо. Только пес пару раз гавкнул. Я слышала, как в соседнем доме гудит кондиционер. А больше я ничего не слышала. Даже когда шла к лавочке.
— Молодец, Рина, отличная работа.
Дверь открылась, и опять Джона ослепила красота вышедшей на крыльцо женщины.
— Гиб, почему ты не пригласишь гостя в дом? Почему не угостишь его прохладительным? Входите, прошу вас. У меня есть свежий лимонад.
— Спасибо. — Джон уже успел подняться на ноги. Она была из тех женщин, перед которыми мужчины встают. — Я не против прохладительного, к тому же мне надо отнять у вас еще немного времени.
Гостиная была отделана броско. Он подумал, что яркие цвета идут такой женщине, как Бьянка Хейл. Все было чисто, мебель далеко не новая, но отполированная совсем недавно: он уловил запах лимонного воска. На стенах висели картины — набросанные пастелью семейные портреты в простых рамках. У кого-то был зоркий глаз и верная рука.
— Кто автор?
— Боюсь, что это я. — Бьянка разлила лимонад по стаканам, наполненным льдом. — Мое хобби.
— Они великолепны.
— У мамы были рисунки в лавочке, — добавила Рина. — Больше всего мне нравился тот, где папа был нарисован в большом поварском колпаке и бросал вверх пиццу. Его больше нет, да? Он сгорел.
— Я другой нарисую. Еще лучше.
— Там был еще старый доллар. Деда повесил в рамке первый доллар, заработанный в «Сирико». И там была карта Италии, и крест, который нуни благословила у папы римского, и…
— Катарина! — Бьянка властным жестом остановила поток слов дочери. — Когда что-то теряешь, лучше думать о том, что у тебя еще осталось и что с этим можно сделать.
— Кто-то устроил пожар специально. Кому-то наплевать на твои рисунки, на старый доллар, на крест. Даже на Пита с Терезой и их малышкой.
— Что? — Бьянка схватилась за спинку стула. — Что ты такое говоришь? Это правда?
— Мы немного забегаем вперед. Детектив по поджогам…
— По поджогам? — Теперь Бьянка опустилась на стул. — О, мой бог! О, сладчайший младенец Иисус!
— Миссис Хейл, я сообщил полиции о том, что мне удалось обнаружить. Там есть специальный отдел по поджогам. Я эксперт, мое дело — осмотреть здание и определить, нужно ли квалифицировать пожар как возникший вследствие поджога. Кто-нибудь из отдела поджогов начнет следствие.
— А почему не вы? — спросила Рина. — Вы же знаете.
Джон заглянул в ее усталые и умные янтарные глаза. «Да, — подумал он. — Я знаю».
— Если пожар возник в результате умышленного поджога, тогда это преступление, и полиция будет вести расследование.
— Но вы же знаете.
Вот шустрая малышка!
— Я связался с полицией, потому что при осмотре здания я обнаружил признаки вторжения со взломом. Детекторы дыма были выведены из строя. Я нашел множественные точки возгорания.
— Что это значит? — спросила Рина.
— Это значит, что огонь занялся не в одном месте, а сразу в нескольких, и, судя по рисунку ожогов, по тому, как огонь распространился по некоторым местам на полу, по стенам, по мебели, наконец, по остаткам вещества, можно сказать, что исходным горючим послужил бензин. И еще я нашел то, что мы называем «фитилями». Легковоспламеняющиеся материалы вроде вощеной бумаги или спичечных коробков. Похоже, кто-то вломился внутрь, разложил фитили в обеденной зоне и провел их до кухни. В кухне много горючего материала: аэрозоли, деревянные шкафы. Деревянные рамы по всему периметру, столы, стулья. Бензин, скорее всего, разлили по полу, по мебели, плеснули на стены. Огонь уже занялся к тому времени, как Рина вышла из дома.
— Кто мог это сделать? Нарочно сотворить такое? — Гиб покачал головой. — Я был готов поверить, что глупые юнцы вломились в помещение, начали безобразничать и нечаянно подожгли. Но вы говорите, что кто-то нарочно хотел нас спалить… хотя наверху спала семья. Кто мог такое сделать?
— Вот об этом я вас хотел бы спросить. Кто-нибудь имеет причину ненавидеть вас?
— Нет! Нет! Боже милостивый, мы прожили в этом районе восемнадцать лет, Бьянка тут выросла. «Сирико» — местная достопримечательность.
— Конкуренты?
— Я знаком со всеми рестораторами в округе. Мы со всеми в хороших отношениях.
— Ну, может быть, ваш бывший работник. Или даже не бывший. Вы кому-нибудь недавно делали выговор или уволили?
— Ничего такого не было, клянусь.
— Посетитель? С кем-нибудь вы ссорились в последнее время? Или кто-то из вашей семьи?
Гиб потер руками лицо, поднялся и подошел к окну.
— Нет. Ничего такого в голову не приходит. У нас семейное заведение. Поступают жалобы время от времени, в ресторане без этого не бывает. Но ничего такого, что могло бы стать причиной пожара. Поджога.
— Кто-то из ваших служащих мог ввязаться в крупную ссору, пусть даже не на работе. Мне понадобится полный список их фамилий, их придется допросить.
— Папа!
— Подожди, Рина. Мы старались быть хорошими соседями, управлять рестораном, как это делали до нас родители Бьянки. Конечно, нам пришлось модернизировать кухню, но мы вкладывали в дело всю душу, понимаете? — В голосе Гиба слышалась печаль, но сквозь нее уже прорывался гнев. — Это честный бизнес. Если вкалываешь как следует, зарабатываешь хорошие деньги. Я не знаю, кто мог сделать такое с нами. С нашим делом.
— Нам все утро звонят соседи, — сказала Бьянка. — Я посадила нашу старшую отвечать на звонки. Люди говорят, как им жаль, сочувствуют нам, предлагают помощь. Помочь с расчисткой, помочь с ремонтом, принести еды. Я здесь выросла, я выросла в «Сирико». Люди любят Гиба. Особенно Гиба. Как же надо ненавидеть, чтобы пойти на такое!
— Джоуи Пасторелли меня ненавидит.
— Катарина, — Бьянка устало провела рукой по ее лицу. — Джоуи ничего против тебя не имеет. Он просто хулиган.
— Почему ты считаешь, что он тебя ненавидит? — тут же спросил Джон.
— Он сбил меня с ног и ударил, разорвал мою блузку. Он назвал меня нехорошим словом, и никто не хочет мне сказать, что оно значит. Сандер и его друзья увидели и прибежали мне на помощь, а Джоуи убежал.
— Он грубый мальчик, — вставил Гиб. — И это было… — Они с Джоном обменялись взглядами, и между ними промелькнуло что-то такое, чего Рина не поняла. — Нас это очень расстроило. Ему, по меньшей мере, нужна консультация психолога. Но ему двенадцать лет. Не думаю, что двенадцатилетний мальчик мог взломать дверь и сделать то, что, по вашим словам, там было сделано.
— К этому стоит присмотреться. Рина, ты говоришь, что слышала, как залаял пес Пасторелли, пока ты сидела на крыльце.
