– Зачем? – поинтересовался я.
– Если кто-то и знает о Проекте все, так это он, – резонно ответил Заброцкий. – Кроме того, не факт, что Проект связан именно с этой лабораторией. Вдруг это лишь «крыша». А сами работы ведутся где-то в глухом лесу, куда даже наши орбитальные зеницы не заглядывают.
– Н-не думаю, – протянул я. – Понимаете, Андрей, вся эта эпопея отдает любительщиной. Все-таки Комитет, при всей его силе, – это добровольческий кружок, без четкой структуры и организации, без опыта реальной работы. Не знаю, за что они взялись, но что бы это ни было, им недостанет опыта и умения спрятать настоящую лабораторию, а напротив Белого дома возвести поддельную. Вдумайтесь, даже место выбрано с умыслом – по другую сторону реки от столицы, на самом виду. Чистой воды показуха. Нет, прятаться они не станут, не в их характере. А что касается сенатора, по-моему, он не знает главного для нас – технических деталей этого Проекта. Я был бы не прочь увезти их из этой негостеприимной страны.
– Господа шпионы, – возмутилась Кейт, – а вы не забыли, что тут есть я? Я, между прочим, офицер полиции, и я не позволю...
– Екатерина Ивановна, – отозвался я, – мне бы не хотелось выражаться так грубо, но вы не в том положении, чтобы связывать и отпускать. Сейчас мы в одной лодке. Если мы не сможем доказать вину господ комитетчиков и сенатора Аттенборо самое малое в подрывной деятельности и совращении малолетних в придачу, нас самих могут отправить на уран. Так что я бы на вашем месте молился, чтобы мы что-то обнаружили в этой несчастной лаборатории. Я, например, молюсь.
– А я не собираюсь! – огрызнулась наша товарка по несчастью. – Тоже мне, нашлись Джеймсы Бонды.
– Ну, – грубый Андрей развел руками, – если желаете, можете сдаться своим коллегам. А мы не станем.
– А может, я вас просто отвезу в посольство? – чуть помолчав, жалобно поинтересовалась Кейт. – Пусть шпионы играют в свои игры.
Мы с Андреем переглянулись. Как раз этот вопрос мы давеча обсуждали по-французски, чтобы не травмировать чувствительные нервы нашей провожатой.
– Понимаете, Кейт, – проговорил мой товарищ, – мы не можем. Не имеем права.
– Почему? – удивилась она.
– Мы же говорили, – терпеливо пояснил Андрей. – То, что должно случиться, случится до понедельника. В ближайшие два дня. Даже если мы прямо сейчас явимся в посольство со своей душераздирающей байкой, и если нам поверят на слово – настоящие разведчики не успеют. А значит – остаемся мы.
– Это не отвечает на второй вопрос, – отрезала Кейт. – Почему я должна вам помогать?
– Это проще всего, – ответил я. – Совершается преступление. А вы – полицейская.
Казалось, что Кейт очень хочется что-то ляпнуть. Невежливое такое, не по-женски грубое. Но она сдержалась.
– Мы вас убедили? – жадно спросил Андрей, когда пауза затянулась.
– Нет! – отрезала Кейт и, глянув в его печальные глаза, смягчилась: – Однако выбора у меня все равно нет. Идемте, господа русские шпионы.
– А куда? – ляпнул мой товарищ.
– Все-таки в лабораторию, – решил я. – Как бы вам, Андрей, ни хотелось отыграться на мистере Аттенборо за нарушенный отдых, лаборатория – это ключевое звено. Когда мы узнаем, что там творится, тогда сразу поймем, зачем.
– Ладно, – покладисто буркнул Андрей и тут же радостно завопил: – Кейт, а можно тарелки не мыть?
Посуду он, не дожидаясь разрешения, свалил в раковину горкой. Кейт только рукой махнула.
– Вооружаемся, – приказал я.
Андрея упрашивать не пришлось – он попытался присвоить себе аж два «кольта», и я постарался как мог убедить его, что для синематографической стрельбы с двух рук он все же немного не дорос. Кейт заартачилась вначале, долго шумела о ношении оружия без разрешения полиции, на что Андрей посоветовал ей взять свой служебный и не мучиться, а я – выписать нам разрешения и не дурить. В результате наша провожатая надулась и в качестве мелкой мести присвоила капитанский «магнум», который даже мне тяжеловато было удержать одной рукой.
– Все готовы? – для проформы переспросил я, когда мы поделили патроны.
– Нет! – спохватилась Кейт. – Я в последнем приличном костюме не собираюсь ползать по-пластунски.
– Зачем по-пластунски? – не понял я.
– Ну, вы же собирались проникать в охраняемую зону, – саркастически напомнила Кейт. – Так что марш на лестницу!
– Только соберите заодно чемодан с вещами, – напомнил я, выходя. – Дня на два.
Покуда мы точили лясы, на улице разыгрался шторм. Когда мы вышли из квартиры Кейт, ветер упал на нас с неба, пытаясь смять, раздавить и унести с собой. Такой бури я давно не видел – со времен штормов на Беломорье, где волны разбивались о берег с таким грохотом, что чайки от испуга складывали крылья. Мы с Андреем с четверть часа припрыгивали на железных прутьях площадки, покуда третий член нашей сборной команды не соизволила явиться.
При виде ее я сдержанно хмыкнул. Похоже было, что мисс Тернер судила о шпионской работе по похождениям того самого агента бляха 007. Джинсовые брюки, рубаха-размахайка в клеточку и кожаная курточка вроде Андреевой – одеяние, едва ли подходящее для похождений Рокамболя.
– Вы замечательно выглядите, Кейт, – смущенно пробормотал Андрей.
– Слушайте, что вы мне все... как это... «викаете», да? – перебила его Кейт. Слово «выкаете» с ее уст слетало совершенно неузнаваемым. – Давайте перейдем на «ты».
– Давай! – с энтузиазмом согласился Андрей.
– А меня увольте, – развел я руками. – Мне, извините покорно, неловко.
– Как хотите, – бросила Кейт, осторожно спускаясь по скользким от сырости ступенькам.
В «Форде» было почти уютно, хотя остатки тепла выдул из него пробивавшийся в мельчайшие щели ветер.
– В лабораторию? – сухо уточнила Кейт, заводя мотор.
На щеках ее горел нервный румянец, да и вся она была какая-то... встревоженная, что ли. Впрочем, у меня не поднялась бы рука бросить в нее камень. Ее мир разбился за эту ночь в мелкие осколки.
– Да, офицер Тернер, – подтвердил я. – Только, если можно, остановите машину на мосту.
– Вообще-то нельзя, – ответила Кейт, бросая «Форд» в рискованный вираж. – Но ночью никто не заметит.
Глуха штатовская ночь. Все же для столицы в Вашингтоне слишком тихо. В Питере, даже если ночь не бела, где-нибудь да кипит веселье до самого утра – не в трактире, так в ресторане, не в кабаке, так в храме. («Не веселие в питии, а питие в веселии!» – наставительно поучал нас полковой священник, отец Николай. Веселый был человек.) А здесь – точно в какой-нибудь Риге или там Нововоронеже. Темные окна и пустые улицы. Редко-редко мелькнет машина, да и то приглядишься – а это черно-белая патрульная.
На мосту через Потомак Кейт остановила экспроприированный нами «Форд».
