Я озабоченно поглядел на часы. Без четырех минут полдень. Андрей зачем-то машинально повторил мой жест.
– Что? – возмутилась Кейт. – С чего ты взял, что я тебе дам себя оберегать?
– А при чем тут это? – очень натурально удивился Андрей. – Это, между прочим, самое опасное место. Стрелять будут именно в президента. Это не говоря о перекрестном огне.
– Н-ну ладно, – неохотно поддалась Кейт. – Только ради тебя, учти.
– Ладно, – согласился Андрей. – После победы сочтемся.
– Диспозиция ясна? – спросил я. – Других идей нет? Тогда марш по местам, смертники! – И добавил чуть тише: – И бог нам в помощь!
– Да уж, – фыркнула Кейт. – Помощь нам не помешает.
Я глянул на нее укоризненно.
Там же, 11.57.
КЕЙТЛИН ТЕРНЕР
Пробиться к трибуне оказалось не так-то просто. Множество людей хотели взглянуть вблизи на своего президента и вовсе не желали уступать эту честь по-хорошему.
Я отдавила по меньшей мере шестнадцать пар туфель, получила две дюжины пинков под ребра, раздала в ответ в два раза больше и наконец-то пробилась к вожделенной цели.
Огромный – два на полтора – охранник неодобрительно покосился на меня сквозь черные очки и снова замер в позе Каменного гостя.
Вид у меня был и в самом деле еще тот – растрепанная, взъерошенная дамочка, одежда которой, несмотря на все мои старания, все еще носила следы вчерашней прогулки по лесу, – короче, явно не способный внушить доверие кому бы то ни было.
Я закусила губу и решительно поставила ногу на ступеньку.
Охранник оживился.
– Простите, мисс, – заявил он, разрастаясь при этом в ширину чуть ли не вдвое, – сюда нельзя.
– Простите, офицер, – огрызнулась я, – но мне необходимо сообщить вам кое-что весьма важное.
Там же, 11.59.
АНДЖЕЙ ЗАБРОЦКИЙ
– ...Мы должны наконец найти в себе силы и признать, что...
Речь президента почему-то долетала до меня отдельными кусками. Словно сквозь вату.
Я прислонился к дереву и старательно подвигал плечами в очередной тщетной попытке поудобнее расположить «штейр». Пся крев! Еще полчаса таких мучений, и этот затвор точно будут из моего брюха хирургическим путем извлекать! Хотя откуда у меня полчаса? От силы пара минут.
Какой-то парень в темно-коричневом костюме, стоявший метрах в тридцати, подозрительно покосился на меня. Пиджак на нем как-то странно топорщился. Пистолет? Нет, судя по габаритам... рация.
Я выдавил из себя милую улыбку и перебрался на другую сторону дерева.
Матка боска, да где же эти чертовы заговорщики?! Сил моих нет больше ждать.
Я даже не понял, что увидел самым краем глаза. За памятником, все-таки за памятником, нашли место. Что-то знакомое... Я сделал шаг вправо, другой... Знакомое... знакомое сиреневое свечение!
Мир изменился! Не знаю, только ли я это почувствовал или все остальные тоже, но над кладбищем вдруг повисла мертвая тишина. Мир дрогнул, поплыл, стал нечетким, как смазанная картинка, а когда резкость вернулась – он был уже другим, нежели миг назад.
И в этот неизмеримо долго тянущийся миг я вдруг с ослепляющей ясностью увидел...
...как поднимается из толщи вод жуткий тупорылый нос британской ракетной субмарины, а позади нее хищной призрачной тенью несется охотник типа «Барракуда», и акустики вжимают наушники, ловя звук открывающихся люков.
...как кусок каменистой пустыни вдруг плавно скользит вбок, обнажая черный зев шахты – и торчащий из него ярко-оранжевый конус...
...как разбегаются фигурки от замершего посреди поля состава, а из среднего вагона утыкается в испуганное небо остроносый карандаш, и ударяет зеленый огонь «холодного старта», и ракета медленно поднимается вверх, зависает на секунду, а затем срабатывает разгонный, и она стремглав уносится вверх, превращаясь в очень яркую звезду. Звезду Полынь.
– Не-ет!
Я уже бежал, чуть не упал, выпрямился, увидел...
Никогда не забуду – дыра в воздухе, просто отверстие, за которым – это почему-то потрясло меня до безъязычия – светило солнце, контур оторочен сиреневым блеском, и из отверстия выпрыгивают люди в непривычном камуфляже... двое, трое, пятеро... Рванул «штейр» из-под плеча... А-а, пся крев!
Вы когда-нибудь пробовали одновременно затягивать ремень брюк и при этом передергивать затвор? Такое удается раз в жизни. Мне – удалось!
Ореховое ложе удобно легло в ладонь, мушка уставилась в центр фиолетового овала, откуда как раз шагал очередной пришелец.
Прости, парень, кто бы ты ни был! Но я тебя в свой мир не звал! Отправляйся-ка обратно в ад!
Выстрел почему-то показался мне неправдоподобно громким.
12.00. КЕЙТЛИН ТЕРНЕР
Грохот выстрела прозвучал совершенно неожиданно даже для меня, хотя я столько времени ждала его. И все равно – сухость в горле и дрожь в коленках.
На охранника, похоже, напал такой же столбняк. Он замер и начал медленно – чертовски медленно – разворачиваться. В сторону выстрела. «Болван! – мысленно орала я. – Это свои! Враги там!»
Замолчал и президент. И тоже начал растерянно оглядываться.
Второй выстрел громыхнул почти сразу за первым. За ним – еще один.
Только после него я наконец очнулась.
– Уводите президента! – завопила я изо всех сил прямо в ухо этому олуху. – Быстрее!
И, не дожидаясь, пока придурок очнется, сама подскочила к трибуне и сдернула Форда вниз.
12.00. СЕРГЕЙ ЩЕРБАКОВ
Лиловый блеск я завидел буквально за мгновение до того, как с другой стороны мемориала донесся щелчок выстрела из «штейра».
Время застыло. Я очень медленно бежал по ровному, как в английском парке, газону, вытаскивая отяжелевший «кольт». Я боялся, что не успею, но этого не случилось. Выскочив из-за базальтовой стелы, я в последнюю секунду застал самое безумное зрелище, какое только могут предложить все миры.
Позднее, когда мы с Андреем сравнивали впечатления, мы пришли к выводу, что дело было в ракурсе. Он со своего поста за деревом (так я и не узнал, что это за порода) видел ворота анфас. Мне же они открылись вполоборота сзади.
Стоп-кадр. В воздухе висел очерченный сиреневым мерцанием овал. Просто овал, сквозь который я отчетливо видел кладбищенские деревья по ту его сторону. Вокруг стояли люди, пятеро или шестеро в полевой форме, двое в штатском – ошеломленные, недоумевающие. На траве – мертвое тело и черный чемодан, над которым и сиял этот неестественный круг.
Один из штатских вдруг, тоненько пискнув, метнулся к кругу. Томительно-медленно я наблюдал, как он, вытянув руки, приближается к створу врат... проходит.
