Но сотник подвох заподозрил, вскочил с подушек:
– Ты специально так играл?
– Но ведь это всего лишь игра, господин. Так легли звезды, – пытался оправдаться Алексей.
– Мы повторим. Но ты должен играть в полную силу!
– Прости, достойный воин, но зачем?
– Играй! Даю слово, что я не накажу тебя.
Ну, коли так! Сам напрашивается… И Алексей за десяток ходов поставил сотнику мат.
– Не может быть! – вскричал тот, увидев свой проигрыш. – Так не бывает! Покажи руки!
Но шахматы – не кости, в руки не спрячешь. Все фигуры на доске, можно сосчитать.
Оюн в возбужденном состоянии вскочил и забегал по ковру:
– Давай еще!
Они уже стали играть новую партию, когда сзади раздалось деликатное покашливание.
Оба игрока повернули головы.
Рядом с ковром стоял Кутлуг. Он потел и вытирал лоб тряпицей.
– Досточтимый Оюн, да пусть твои стада будут тучны! Этот бездельник должен носить воду, а не прохлаждаться. Юрты наших воинов не должны испытывать нужды в воде.
– Знаю, – отмахнулся Оюн. – Но мои рабы вместо него носят воду, и семьи воинов не пострадают.
– Ну, если так… – Кутлуг недовольно засопел и отвернулся.
Алексей тихо сказал на латыни: «Что позволено Юпитеру, не позволено быку». Однако Кутлуг дернулся и резко повернулся к нему:
– Это ты сказал? – Он ткнул пальцем в Алексея.
– Он, – кивнул Оюн, – наверное, по-славянски. Дикая страна!
– Господин, он произнес это на латыни…
– Э, какая разница! Скоро весь мир будет лежать у наших ног, и все должны будут изучать наш язык, – махнул рукой сотник.
Вполне могло статься, что Оюн был неплохим воином, но как человек он был недалек, и Алексей уже пожалел, что произнес эту пословицу.
Кутлуг покачал головой и пошел своей дорогой.
Игра не заладилась, и Алексей два раза подряд проиграл. Оюн же встал из-за столика довольный.
– Завтра ты придешь сюда снова, а воду за тебя будут носить мои рабы, – заявил сотник.
Конечно, играть в шахматы лучше, чем носить воду, но Алексей опасался реакции толстяка. Не для того он покупал раба, чтобы сотник, коих в армии полно, играл с Алексеем в шахматы.
Вечером, после ужина, Арам подозвал к себе Алексея:
– Иди в юрту Кутлуга, он хочет тебя видеть. Ты что-то натворил?
– Нет.
– Ну, беги, Кутлуг ждать не любит.
Алексей шел быстрым шагом.
Толстяк сидел в своей юрте на овечьей кошме и ел жареную баранину, запивая ее кумысом и периодически вытирая пальцы засаленной тряпкой.
Алексей стоял молча, господин сам решит, когда говорить.
Толстяк насытился, рыгнул и сделал знак служанке унести угощение.
От запаха жареного мяса у Алексея слюнки потекли – как давно он не ел мяса!
– Знаешь ли ты, червь, что провинился?
– Да, мой повелитель!
Видимо, повелителем Кутлуга никто раньше не называл. Он приосанился и напустил на себя важный вид.
– Тебе велели таскать воду, а не прохлаждаться за игрой.
– Виноват, господин, но это славный воин Оюн заставил меня. Сам бы я не посмел.
– Ты умеешь играть в эту игру?
– Да, мой повелитель.
Алексей знал восточный менталитет – для степняков много лести не бывает.
Неожиданно толстяк перешел на латынь. Произношение было ужасным, так говорят припортовые пьяницы.
Алексей на вопросы отвечал учтиво, на хорошей латыни.
Толстяк покачал головой и перешел на греческий. Им Кутлуг владел лучше, чем латынью, но ненамного.
– Писать и читать можешь?
– Могу.
– Где язык выучил?
– В Византии наемником служил.
Кутлуг удивленно вытаращил глаза, лицо его покраснело, налилось кровью, и Алексей испугался – не хватит ли его апоплексический удар.
– Продавец рабов ничего мне не сказал о твоем знании языков, воин из славян – и все.
– А кто меня спрашивал?
– Верно.
Кутлуг задумался. Он покупал физически сильного воина, а оказалось, что купил грамотея. Воинов у империи полно, умных значительно меньше, а вот грамотных, умеющих писать и читать – едва ли сотня наберется в войске Батыя. Такой раб должен стоить значительно дороже обычного водоноса.
Кутлуг мысленно возвеличил себя, свою прозорливость. Надо как-то это подать Неврюю, выпятив свои деловые качества. Нойон был воином, но грамотой и языками не владел, а тут такая находка! У Неврюя было только двое грамотных – звездочет и Монгит-лекарь, которому и доверять нельзя. Надо выбрать удобный момент и сказать Неврюю. Глядишь, и самому что-то с этого перепадет, скажем – жирный баран или пышнотелая рабыня.
– Иди, – сказал он Алексею, – и о нашем с тобой разговоре никому не говори. Завтра или в другой день можешь играть с Оюном, если у сотника будет на то желание.
Алексей поклонился, попятился задом и вышел из юрты. Не сказал ли он чего лишнего о себе? Вроде нет.
Кутлуг же откинулся на подушки из верблюжьей шерсти.
Хитер и дальновиден Оюн. Мода на шахматы пришла недавно. Сначала стали играть при дворе хана, потом темники научились, мурзы. Только учителей толковых не было. А Оюн явно метит на повышение. Да не подвигами продвинулся, а общением за игрой с вышестоящими. Воистину хитер, как змея. Раб его играть научит, Оюн при Неврюе желанным гостем будет.
Такого сближения сотника Кутлуг не хотел, у него был другой любимец, Бадма. Тоже сотник, парень простой, зато, возвращаясь из каждого похода, трофеями с Кутлугом делится.
Вокруг становища Неврюя степь широкая раскинулась. Трава по пояс, зеленая, сочная, местами маки красным цветом полыхают. По степи отары овец, табуны лошадей бродят. Радуются сердца степняков: лето в разгаре, тепло.
Жизнь Алексея заметно облегчилась. С утра до полудня он разносил воду. Потом перед юртой появлялся Оюн, прислуга выносила ковер и шахматный столик. Рабы Оюна забирали кувшин и выполняли работу Алексея, он же садился играть с сотником в шахматы. Теории Оюна он пока не учил, сам знал поверхностно, но выигрышные начала, хитрые эндшпили показывал. Память у сотника была хорошей, и он все схватывал на лету. Периодически Алексей поддавался, и Оюн радовался выигрышу, как маленький ребенок – вскакивал и расхаживал по ковру, гордо вскинув голову. Однако он и в самом деле стал играть значительно лучше.
В конце июня Оюн даже пригласил к себе Хунбыша, сотника третьей сотни, и после обильного угощения предложил ему сыграть.
