Я выстрелил дважды, после чего сделал быстрый, длинный выпад, ткнув монстра в горло «Бритвой». И полоснул влево.
Получилось эффектно, кровь из перерубленной артерии хлестанула фонтаном. Но я уже понимал, что монстра не остановить, несмотря на то, что я пулями вышиб у него глаза. Эти твари и на нюх, и на слух охотиться могут запросто, чем по ночам и занимаются. И живучесть у них поразительная. Миг – и длиннющие когти вонзятся в меня с двух сторон…
Помог Дегтярь. Подскочил сбоку, рубанул по располовиненной шее ктулху… Получилось эффектно и эффективно. Голова монстра подпрыгнула на плечах – и упала мне под ноги, раздосадованно молотя щупальцами по траве, красной от крови. А ее хозяин сделал еще один шаг вперед, после чего с размаху рухнул на наш многострадальный автомобиль, пачкая борт кровищей.
Я понимал, что биться с толпой ктулху врукопашную – дело гиблое. Сейчас нам с Дегтярем просто повезло. Монстры вывалились с темноты на свет и еще не до конца вкурили ситуацию. И, поскольку их спящий босс наверняка во сне анализирует ситуацию, остальные поступят осмотрительнее. Не будут бросаться грудью на отточенные клинки, а выйдут спокойненько из своего подземелья, окружат нас не торопясь, после чего бросятся разом…
И тут случилось неожиданное.
Словно комок кипящей ярости, вперед выпрыгнул Фыф. В одной лапе автомат, во второй – мой «Сталкер», свистнутый у меня из-за голенища так ловко, что я и не заметил.
– А-а-а-а, суки!!! – заорал шам, поливая высунувшиеся из темноты красноглазые морды пистолетными пулями, не особо эффективными против самых страшных монстров Зоны. – Тваррри, мля!!! Мать вашу душу! Муфлоны убогие! Козлы щупальцемордые! С кем лицевыми отростками мериться вздумали? Да я щас вас, уроды лысые, как щенков уделаю! И петуха вашего крылатого, босса хренова, порву как грелку и без водки схомячу!
Мутант топырил щупальца, размахивая автоматом и ножом, кидаясь на ктулху, застрявших в дверном проеме, как моська на слонов. И такая лютая ненависть расходилась от него волнами, что даже нам с Дегтярем немного не по себе стало. Очень захотелось просто уйти, причем быстро и как можно дальше от этого источника ярости, причем направленного не на нас.
Это было не страшно, нет. Страх – порождение сознания. А тут было что-то другое, первобытное, идущее из далеких пещер каменного века, где наши общие с ктулху предки очень боялись гнева неведомых богов, порожденных воображением волосатых шаманов. И сейчас этот концентрированный гнев бил адресно, по древней памяти предков, закопанной в далеких глубинах подсознания, сохранившегося у ктулху даже после ужасных мутаций.
И монстры дрогнули. Хотя, наверно, не они, а тот, кто управлял ими. Дернулся во сне, увидев кошмар с одноглазым источником первобытной ярости – и решил не связываться. А может, просто счел, что и так много слуг порублено-покрошено и рисковать оставшимися нет особого смысла.
Так или иначе, ктулху постояли на месте с полминуты, глядя на нас бессмысленными глазами, потом повернулись – и скрылись в темноте подземелья.
– То-то же, кровохлебы недоделанные! – злорадно провыл Фыф. После чего его качнуло, повело в сторону, и шам, выронив оружие, грохнулся на землю. И остался лежать неподвижно.
Мы с Дегтярем бросились к нему.
– Живой? – обеспокоенно спросил бывший полковник, не особо искушенный в вопросах первой помощи мутантам.
Я положил два пальца на шею Фыфа, чуть ближе к затылку, чем если б пытался нащупать пульс у человека. Подождал несколько секунд…
– Живой, – кивнул я, нащупав нитевидное биение. – Но в нехилом коматозе. Снова полное истощение сил.
– И чего делать?
– Валить отсюда прежде всего, пока на запах кровищи другие муты не собрались, – сказал я, поднимая Фыфа. – Где тут более-менее безопасно, чтоб можно было привал сделать?
– Знаю одно место, – отозвался Дегтярь. – Короче, собираем оружие и двигаем. До темноты точно доберемся.
– Лады, – кивнул я, пристраивая на заднее сиденье «ГАЗа» бесчувственного шама, так, чтоб того не завалило ящиками. – До темноты – оно было бы вообще замечательно.
* * *
До темноты, как ни странно, получилось. Дегтярь весьма лихо вел советский внедорожник, лавируя меж деревьями, объезжая поваленные деревья и совсем уж непроходимые участки. Я, признаться, думал, что в эдакой чаще машину вести просто нереально, даже такую, чуть больше полутора метров в ширину.
Оказалось, можно. Особенно если знаешь, куда ехать, и реально умеешь водить машину. А Дегтярь – знал и умел. Поэтому примерно через полчаса наш «газон» без происшествий вырулил на поляну, посреди которой стоял домик, в которых обычно живут местные лесники. Эдакая одноэтажная избушка, сложенная из толстых бревен, с узкими оконцами в каждой из стен, весьма напоминающими бойницы. В таком домике четверо бойцов запросто могут вести круговую оборону, успешно отстреливаясь от превосходящих сил противника.
Конечно, из гранатомета такой домик разобрать вполне реально, но мало кто будет таскать на себе РПГ по Толстому лесу, ибо в чаще он нафиг не нужен. Хотя, ежели такой кадр отыщется, и против него найдется средство у предусмотрительного сталкера, а уж у бывшего полковника безопасности – так на все сто процентов.
Я заметил, как аккуратно выехал Дегтярь на полянку и как осторожно, словно по ниточке подъехал к домику. То есть, как я понимаю, везде вокруг замаскированные и взрывоопасные сюрпризы развешены-расставлены-закопаны. Короче, та еще волшебная избушка на курьих ножках с хитромудрым хозяином-бабоягом.
Вылезет на полянку какой-нибудь любитель легкой наживы, решит пошуровать в домишке, тут и повернется к нему задом судьба его лиходейская, как в плохой сказке. Ибо сразу усмотрел я на деревьях вокруг поляны характерные следы шариков от МОНок, противопехотных мин направленного действия. Следы те хоть и были аккуратно замазаны краской, но для опытного глаза отыскать их не составило труда – особенно если знаешь, что искать.
Стены хижины, кстати, тоже были зашпаклеваны-закрашены, особенно тщательно – в местах попадания пуль. Сразу видно, проживает тут не дедуля с древней «мосинкой», а зануда-спецназовец, которому не лениво после каждой стычки с лиходеями маскировать-замазывать следы тех стычек. Небось, и трупы закапывает глубоко, и места захоронений маскирует так, что хрен их найдешь, если даже очень захочешь. Не люблю таких зануд, потому что они и есть самые опасные порождения секретных тренировочных лагерей, локальных конфликтов и аномальных Зон. Пройдя школу жизни именно в такой последовательности, и получаются на выходе наиболее страшные убийцы – не люди уже, а хладнокровные, расчетливые и смертельно опасные биологические машины.
Признаться, я не особо знал Дегтяря. Так, пересекались раньше в Зоне. Ну бывший безопасник, превратившийся в сталкера. Бывает, чо. Но сейчас вот эти деревья, полянка и домик посреди нее рассказали мне о Дегтяре больше, чем самое подробное досье. Если такой вот Дегтярь тебе друг, то это большое везенье. Если же враг – да ну нафиг таких врагов заиметь, врагу не пожелаешь. Такая вот жизненная тавтология получается, н-да.
