Ну, пиндосы это дело быстро прочухали. Воевать своими руками они не любят, когда есть маза получить в зад разрывную пулю, поэтому стали они покупать. Всех и вся, а особенно – наемников, лишь бы заполучить суперценный хабар. Валюта-то для амеров тьфу, бумага крашеная, а то и просто циферки в компьютерах, за которые можно получить все что хочешь. Вот и началась в Зоне реальная бойня. Все на пиндосских частотах сидят, все знают, где и когда появится крутой хабарище, и кидаются туда. Причем понимают, что как только тот хабар добудут, тут же по их души нагрянут профессиональные амеровские военные, вооруженные и экипированные по последнему слову заокеанской техники. Но все равно лезут, надеясь урвать свое и смыться по-быстрому.
– То есть иностранный контингент шифроваться не пытается? Прям по открытым каналам треплется? – поинтересовался я.
– Может, и пытается, – пожал плечами Дегтярь. – Только хрен ли толку. У нас тут каждый второй барыга специалист широкого профиля и дешифровщик в том числе. Они тут мигом бизнес организовали по торговле информацией, электроники в свои логова натащили, целыми днями сидят переводят, над словарями пыхтят вместо того, чтоб по основной специальности работать. Только думаю я, что подстава это. Спецом амеры нас стравливают, чтоб мы друг другу глотки грызли, а потом придут и заберут без проблем все, что им нужно. С трупов-то всяко проще хабар брать, чем у живых отнимать.
– Ясно, – кивнул я. – Дальше.
– А дальше заело меня, – мрачно сказал Дегтярь. – Наш прямой вероятный противник, значит, чужими руками жар загребает, со славянской земли к себе за океан хабар тащит, а наш народ должен в нищете прозябать и молиться их зеленому идолу? Да ну нахрен, решил я. И реально пошел в партизаны. Нашел в Толстом лесу пустую избушку с хорошим подвалом и потихоньку принялся отстреливать заокеанских наемников. В общем, меньше чем за неделю набил подвал трофеями. Чего у наемников не было – у барыг наменял бартером…
– Например, МОНки, – уточнил я.
– Например, их, – хмыкнул Дегтярь. – Мне заокеанские «Кдейморы» как-то не по душе, хотя те же яйца, только в профиль. Как и западные средства радиоперехвата, кстати. Тут наши кулибины такого наворотили за обозримые деньги, что никаких импортных на фиг не надо. Будет интересно, спустишься в подвал, сам глянешь. Но не в этом суть.
Дело в том, что недавно перехватил я инфу о чудесном арте. Мол, называется он «Ноготь Мидаса» и может превращать любой металл в золото. Мол, где-то в Толстом лесу тот арт находится, и, типа, местные мутанты его за святыню держат.
Само собой, не один я оказался таким лихим перехватчиком. И начался в Толстом лесу ад. Вернее, на его окраинах. Что наемники, что вояки, что сталкеры принялись мочить любого, кто попытался бы к лесу приблизиться – вдруг «Ноготь» кому-то другому достанется. А сами в чащобу лезть боятся. Потому что тот, кто туда залезал, почему-то обратно не возвращался.
– Понятно, – кивнул я. – Пиндосские наемники сталкеров и вояк мочат, а ты – наемников.
– Не совсем так, – качнул головой бывший полковник. – Я ж тоже не терминатор, чтоб наймитов пачками валить. Но определенных успехов достиг, это верно. Например, чисто логически вычислил, где тот «Ноготь» находится. Оказалось, не особо далеко от моей избушки.
– Дальше догадываюсь, – кивнул я. – Пока ты вынюхивал, разведывал, круги возле логова ктулху нарезал, вычислял, когда они едят, спят, гадят и трахаются, какой-то сталкер тупо влез туда и спер «Ноготь».
– Примерно так, – хмыкнул Дегтярь. – Не, я реально разок попытался туда залезть, когда основная шайка на охоту отправилась. И пулемет правда оттуда. Но там босса четверо бдительных ктулху остались охранять. Одного я завалил, а от остальных еле ноги унес.
– Понимаю, – сказал я. – Самое неприятное в таких операциях – это отсутствие возможности подавить противника непрерывным огнем. И пока ты магазин меняешь, ктулху тебя влегкую порвет на бастурму.
– Это точно, – отозвался бывший полковник. – Какой-то неглупый парень влез в логово и меня опередил. Вымазался в дерьме ктулху, чтоб вонять как они, и пошел туда будто по Бродвею. Всё гениальное просто. Выбрал время, когда щупальцемордые дрыхнут после охоты, а меня рядом с логовом нету, – и вроде бы достал хабар. То есть зашел и вышел без стрельбы и хипежа, а это могло означать только одно. Ну, я по его следу пошел – и нашел вас, бьющихся с «боргами» и фанатиками. Успел вовремя, короче. Парень же тот, по ходу, ушел. За Периметр сейчас никому дороги нет, вояки бдят днем и ночью, чтоб никто не зашел и не вышел. Так что тот сталкер, как я понимаю, дал крюка – и смылся. Молодой да ранний, далеко пойдет, если не остановят.
– А тебе просто нужно было удостовериться, что тот парень «Ноготь» утащил и артефакта более в логове ктулху нету, – подытожил я. – Поэтому мы туда и полезли.
– Ага, – просто сказал Дегтярь. – Ну и патронами затариться тоже. Местные торгаши в связи с артефактной войной совсем озверели, впятеро за боеприпасы дерут. В общем, по-любому спасибо тебе, сталкер. Если хочешь, давай втроем того сталкера найдем и арт у него заберем. Ему-то он точно нафиг не нужен. Замочат же парня за такой хабар, как пить дать замочат.
– Могут, – осторожно сказал я. – А можно поинтересоваться – тебе этот «Ноготь Мидаса» зачем? Захотел остров себе прикупить? Или сразу материк какой-нибудь?
– На хрен мне не уперся твой остров, – сплюнул на пол Дегтярь. – Просто я заокеанскую экономику хочу на ноль помножить. Чтоб у нас, славян, золота завались было. Тогда нам их валюта только на подтирку интересна будет, и никакая иноземная тварь больше нашего брата славянина друг с дружкой стравить не сможет.
Я невольно улыбнулся, и горькой получилась та улыбка. Этот бывший вояка, а нынче лесной борец за правду, реально хотел помочь. Причем всему славянскому миру, не деля людей на русских, украинцев, белорусов и так далее. Осчастливить всех, даром, и чтоб никто обиженным не ушел, как мечтали когда-то два великих писателя. Но, к сожалению, в реальной жизни не получилось еще ни у кого добыть то счастье для всех и каждого. Вот в Хармонте Рэдрик Шухарт попытался совершить такое в рамках одного отдельно взятого города. Только получилось это у него плохо. И страшно, чему я сам был свидетелем. Еле разгребли тогда это дармовое счастье, от которого никто не ушел без последствий
[4]
.
И сейчас бывший полковник собирался замутить нечто подобное в мировых масштабах. Мне аж поплохело слегка, когда я представил, чем может закончиться такая благотворительность.
– Все это, конечно, круто и благородно, – сказал я. – И вообще ты молодец, реально. Не о себе думаешь, о людях. Но почему-то мне кажется, что эти люди моментально передерутся за тот «Ноготь», и твоя подготовка вряд ли тебе поможет. Навалятся кучей, разорвут, а потом пойдут мочить друг дружку. Счастья для всех не бывает. Потому что каждый его себе заполучить хочет, в личное пользование, и чтоб другим – шиш с маслом. Иначе кто его, счастливого, обслуживать будет, потребности его удовлетворять, если у всех вокруг точно такого же счастья по самую макушку? Так что ничего из этого не выйдет. Даже если ты жив останешься и действительно начнешь целые страны начинять золотом направо-налево, моментально оно в разы обесценится, и по-любому из этого ничего хорошего не выйдет.
