– Твою. Мать. – раздельно произнес глазастый Дегтярь, бросая руль и хватаясь за автомат. Фыф тоже дослал патрон в патронник своего «Кедра», агрессивно топорща глазные отростки…
Однако я знал – бесполезно все это. И карлики, и их хозяин уже обнаружили погоню – вернее, погоня в моем лице обнаружила себя. И теперь нам больше ничего не грозило в будущем – ибо что может грозить тем, кто менее чем через минуту совершенно точно будет разорван на части и сожран с чавканьем и повизгиванием? И один-то мелкий карлик-телекинетик есть очень большая проблема для весьма небольшой группы сталкеров. А уж шестеро плюс их босс – это гарантированные кранты.
Проще говоря, момент был упущен. Карлики немедленно ринулись к нам – причем сделали это в своей манере, когда один приподнимает другого в воздух и швыряет вперед. Тот приземляется, катится по земле колобком, встает – и бросает соседа. В результате таких маневров группа мелких, но смертельно опасных мутантов может передвигаться со скоростью курьерского поезда, догоняя жертву. С нами им было проще, убегать мы не собирались. Ибо бесполезно бежать от неизбежного.
Но я не смотрел на карликов. Я смотрел на кресло, которое развернулось в нашу сторону и сейчас летело к нам, лишь немного отставая от своры мелких, но проворных мутантов. Вернее, я смотрел на того, кто сидел в этом кресле, сильно сомневаясь, не подвела ли меня интуиция, когда я выстрелил, целясь на три дециметра выше, чем было нужно? И мое сомнение потихоньку перерастало в уверенность. Да, я ошибся. Ибо в кресле сидел не тот, кого я ожидал увидеть. Похожий, но не тот. У того было две головы. А у этого – одна. И лицо было другим. Страшным, обезображенным шрамами и перекошенным от ненависти…
Боковым зрением я видел, как у ближайших деревьев отламываются толстенные ветки и повисают в воздухе на манер гигантских дубин. Конечно, карлики такой силы вполне могли просто смять наш автомобиль вместе с нами в лепешку, наподобие той, что остаются от транспортных средств, заехавших во взрослый «гравиконцентрат». Но, видимо, эти мутанты были умнее многих своих сородичей. Зачем портить то, что можно продать? И внедорожник, и оружие с боеприпасами стоят хороших денег. Хотя, скорее, это за них хозяин думал, тот, что в кресле восседал. Сейчас повышибают они нас теми дубинами из машины, словно городошными битами, потом абсолютно неповрежденные трофеи соберут, а нас спокойно сожрут – карлики известные любители свежего человечьего мяса.
Но тут случилось неожиданное.
Резвые телохранители летающего босса вдруг по очереди словно наткнулись на невидимую стену, образовавшуюся метрах в пяти от капота нашего «ГАЗа». Наткнулись – и попадали, словно живые мячики, возмущенно вереща что-то на своем языке. Кстати, краем глаза я заметил, что стволы автоматов моих друзей смотрят в пол, а на их лицах застыло сосретоточенно-напряженное выражение, какое бывает у людей, взявших в руки непомерный груз и упрямо пытающихся его удержать на весу. Понятно. Тот, в кресле, использовал против моих друзей прием «тяжелое оружие», который демонстрируют сильные псионики, желая показать свое превосходство над беспомощным врагом прежде, чем отправят его в мир иной.
Однако при этом моя винтовка оставалась прежнего веса, и мне нужно было лишь чуть-чуть подкорректировать линию прицела для того, чтобы ствол СВД смотрел точно в уродливый лоб мутанта, сидящего в кресле…
Но я этого не делал. Напротив, закинул винтовку за плечо и сложил руки на груди. Если твой враг тебя только что не убил, хотя мог, значит, он хочет с тобой поговорить.
И на этот раз я не ошибся.
«Почему ты не выстрелил туда, куда хотел выстрелить вначале?» – раздалось у меня в голове. Ну да, сильным псионикам зачастую лень двигать языком, и они предпочитают общаться ментально.
«Потому, что я надеялся увидеть в этом кресле одного мутанта, своего старого друга», – подумал я. Хотел сформулировать другое, что-то типа «своего старого знакомого», но мысли намного быстрее речи, которую проще контролировать. Поэтому мы часто думаем то, что есть на самом деле, а говорим совершенно иное. То есть нагло врем. Причем зачастую самим себе…
«Друга, – невесело усмехнулся голос. – С тех пор, как он изуродовал мое лицо и забрал моего брата, у меня нет ни друзей, ни врагов, ни моей жизни, которая теперь принадлежит ему. Я просто пешка, которую он двигает как хочет. И которую однажды просто смахнет с доски. Лучше б ты выстрелил ниже, это разом решило бы все проблемы».
– Я не знаю, кто такой «он», но я знаю другое, – сказал я вслух. – Ты видел нас, Мутант. Видел с той самой минуты, как мы выехали за тобой в погоню. Но ничего не предпринял. Ты так хочешь умереть?
На этот раз изуродованная голова разлепила губы, больше похожие на изрезанные куски плоти.
– А ты изменился, Снайпер, с тех пор, как мы виделись в последний раз
[5]
, – проговорило жуткое существо. – Раньше ты стрелял прежде, чем думал. Именно на это я и надеялся сегодня.
– Ты, кстати, тоже стал немного другим, – осторожно заметил я.
– Чего уж, не стесняйся, говори как есть, – махнул лапкой Мутант. – Мой враг обманом захватил меня и забрал моего брата. Он изуродовал мне лицо, а потом отрезал мне вторую голову и поместил ее в автоклав с питательной средой и коллекцией правильно подобранных артефактов. Мой брат жив, но абсолютно беспомощен, а мой враг шантажирует меня, заставляя выполнять задания для него. И мне некуда деваться. Он пригрозил, что просто вытащит моего брата из автоклава и выбросит его в помойное ведро, если я посмею ослушаться.
– Кто это он? – спросил я. – О ком ты говоришь?
– Он называет себя профессором Кречетовым, – горько отозвался Мутант. – Буквально два дня назад он вернулся в Зону – и началось. У него тут под каждым заброшенным селом лаборатория, под каждым деревом – схрон. Никто в округе вякнуть не успел, как вокруг Нового Мира откуда-то появился кордон почище военного, с вышками, пулеметами и обслугой из армейских сталкеров.
– Новый Мир – это заброшенная деревня около реки Вялчи? – уточнил до этого молчавший Дегтярь.
– Точно, хомо, – невесело усмехнулся Мутант. – Ты неплохо знаешь окрестности. Только это уже не заброшенная деревня. Ты не представляешь, что можно сделать из заранее заготовленных конструкций, спрятанных в секретной лаборатории под разрушенными домами.
Мутант был прав. В принципе, я хорошо представлял схему Зоны, до катастрофы являвшейся огромной сетью секретных подземных лабораторий, которые ЧАЭС снабжала энергией. Внизу – исследовательские комплексы, а на поверхности – села или деревни, одновременно являющиеся и маскировкой, и производителями свежих продуктов для ученых, месяцами не вылезающих из-под земли. Подобные исследовательские лаборатории, работающие на военно-промышленный комплекс, до развала СССР были разбросаны по всей России и функционировали весьма успешно. Здесь же, в чернобыльской Зоне, Кречетов однажды уже сумел успешно возродить законсервированную лабораторию, из которой я как-то сумел выбросить его в иной мир. Сейчас же этот злой гений вернулся обратно не без моей помощи и снова взялся за свое… Возможно, Виктор Савельев был прав. Таких, как Кречетов, нужно просто пускать в расход без скидок на возраст, иначе они рано или поздно просто уничтожат данную вселенную, как сделали это однажды с тем миром, откуда я пришел.
