Пока наш неразговорчивый птиц поднимал вертолет в воздух, мы с Фыфом успели детально рассмотреть свое новое оружие. Дегтярь, сидевший в кресле второго пилота, наших восторгов не разделял. Извлек из кобуры «стечкин», повертел его в руках и отправил обратно. Ну, пистолет. Ну, хороший. Ну, непривычно легкий. А любимый пулемет все равно лучше. Все это было прям написано на его коротко стриженном затылке, ухе и скуле, упрямо торчащей слева. Понимаю его. Не особо приятно лететь не пойми куда, чтобы выполнить задание не пойми кого. Плюс – артефакт, нагло украденный у нас Кречетовым. В Зоне за меньшее убивают запросто, а тут вместо справедливой мести вор еще и припахал работать на себя.
Я усмехнулся. Как легко у сталкера можно испортить настроение. Фыф, кстати, осмотрев пистолет, тоже приуныл. Думаю, по той же причине. Шли, понимаешь, «Бритву» заряжать, чтоб в свой мир вернуться, а сейчас летим по указке какого-то яйцеголового то ли мир спасать, то ли на его карман работать. Все понимали – даже если мы и отобьем те легендарные артефакты, вряд ли Кречетов их уничтожит. Скорее, будет использовать для своих целей, а нас после выполнения задания – в расход. На кой ему три боевые единицы, конкретно мотивированные на месть? Правильно, нафиг они ему не уперлись. При таком раскладе никакая навороченная снаряга не радует.
Я усмехнулся вторично. Такой боевой дух товарищей меня решительно не устраивал. Стало быть, нужно его приподнять, причем срочно – на вертолете к РЛС лететь не так уж далеко.
Я нажал кнопку внутренней связи между бронекостюмами, поднял забрало шлема, выполненное из толстого бронестекла, оттянул нижнюю губу и отодрал от ее внутренней стороны маленький кусочек штатовского водостойкого пластыря. Хороший пластырь, ничего не скажешь. Любой другой размок бы нафиг от слюней, а этот при отдирании аж на слезу пробил.
– Вы не по этому убиваетесь? – поинтересовался я, держа на раскрытой ладони пластырь, к которому прилип артефакт, похожий на маленький ноготь.
Единственный глаз Фыфа от удивления полез на макушку. Дегтярь нехотя обернулся – и застыл, при этом его челюсть слегка отвисла книзу.
– Это… то, что я думаю? – в один голос спросили мои спутники.
– Это то, что вы думаете, – кивнул я.
– А… что ты положил в контейнер вместо «Ногтя»? – осторожно поинтересовался Дегтярь. – Я ж своими глазами видел, как Мутант проверил содержимое контейнера.
– Да просто рыбью чешуйку подобрал с пола твоей хижины, – пожал я плечами. – Не зря ж ты рыбу любишь. Думаю, сейчас Кречетов уже извлек Мутанта вместе с креслом из вентиляционной трубы, открыл золотой контейнер и попытался проверить свой драгоценный трофей на предмет его способности превращать металлы в золото. Следовательно, скоро мы услышим…
– Не скоро, а прямо сейчас, – раздался в наших наушниках ледяной голос ученого, слегка дрожащий от ярости. – Прямо сейчас я отправлю и вашего мутанта, и голову его братца в печь для сжигания мусора, а вас…
– Ничего ты не сделаешь, Кречетов, – устало сказал я. – И знаешь почему?
В наушниках повисло напряженное молчание, но по характерному потрескиванию было понятно – Кречетов не отключился и ждет продолжения. Но я тоже ждал. И дождался.
– Почему?
Он спросил – значит, ему действительно нужны эти артефакты. Очень нужны. И это хорошо.
– Потому, что «Ноготь Мидаса» у нас. И потому, что никто кроме нас не сможет добыть для тебя «Черную ртуть» и «Огненного Джинна».
Кречетов помолчал, осознавая услышанное, после чего произнес:
– Ты обманул меня один раз, значит…
– Да ладно, – перебил я его. – Я тебе ничего не обещал, а просто перестраховался и не стал хранить «Ноготь» в приметном контейнере. Так получилось, что я из той редкой породы сталкеров, на которых практически не действует радиация и который слишком долго топтал Зоны многих миров, чтобы у него можно было вот так запросто спереть добычу. Так что ни ранее, ни сейчас я никого обманывать не собираюсь. Ты, профессор Кречетов, получишь все три артефакта в обмен на жизнь Мутанта и его брата. Но пока нас не будет, ни один волос не упадет с головы… с голов… хм-м-м… короче, ты понял. В противном случае я лично выброшу эти артефакты в ближайший «гравиконцентрат».
В наушниках снова повисла тишина. Правда, ненадолго.
– А какие у меня гарантии?
– Мое слово, – твердо ответил я. – У меня много недостатков, и это один из них – я никогда не нарушал своего слова.
– Ладно, легендарный сталкер, – медленно проговорил Кречетов. – Придется тебе поверить. Но учти, если…
– Не повторяй заезженных фраз из неважных боевиков, профессор, – поморщился я. – Все всё понимают. Если выживем, мне еще роман писать обо всем этом, так что не засоряй мне книгу избитым текстом. И еще одна просьба – отключись от наших костюмов. Не особо приятно, когда тебя подслушивают, особенно во время боя.
В наушниках сухо щелкнуло.
– Реально отключился? – удивился Фыф.
– Не думаю, – отозвался заметно оживившийся Дегтярь. – Но, по крайней мере, сделал вид. Кдулху меня побери, ты все это время ходил с «Ногтем» в пасти и молчал?!
– Ага, – равнодушно произнес я. – Один шустрый парень научил. Правда, мне до него далеко – он в пасти мог целую флешку днями носить.
– А молчал-то почему?
– А сам не догадываешься.
– Догадываюсь… – хмуро бросил Дегтярь. – Ушей больно много вокруг было. В том числе и внутри наших голов. Ментальных.
– Точно, – кивнул я. – А я пока еще не разучился не думать. Ты же знаешь, есть у нас, военных, такое секретное оружие.
– Есть, как бы ни стебались над ним гражданские, – хмыкнул Дегтярь. – Порой, если начнешь думать, со страху просто тупо шагу вперед не сделаешь. Не думая, на рефлексах только и можно порой завалить вражью силу и самому в живых остаться. Что, впрочем, как я понимаю, очень скоро нам предстоит.
МИ-8 помаленьку снижался. Я встал, подошел к креслу пилота и посмотрел вниз через стекло носового «фонаря» вертолета.
Там, под нашими ногами, расстилалась Зона. Серо-зеленая, с ржавыми пятнами больной листвы, похожая на старый, полусгнивший камуфляж, который кто-то выбросил за ненадобностью. И там, внизу, на поверхности этого камуфляжа то тут, то там вспыхивали и тут же гасли крохотные светлые точки и черточки. Одиночные, но чаще – мигающие сериями.
– Трассерами шьют, – сказал Дегтярь. – Жути друг на друга нагоняют.
– А по мне так это не жуть, а тупо демаскирующий фактор – если только это не «указка», конечно.
– Что такое «указка»? – влез Фыф, не особо компетентный в вопросах ведения современных боевых действий.
– Трассерами можно показывать другим, куда стрелять, – хмуро пояснил Дегтярь. – Если, скажем, вычислил ты огневую точку и хочешь, чтоб свои обработали ее из «Утесов», например, или ЗУШками прочесали.
