— Ерунда, — сказала Юля, немного отдышавшись. — Она старая, ее давно пора было выкидывать.
Теперь у Юли действительно была другая сумка, новая. И Лиза сразу это заметила.
— Я просто хотела сказать… — смутилась Юля. — Там была одна фотография… Ты никому не скажешь?
— Нет, — улыбнулась Лиза, — но, если не хочешь, можешь не говорить.
— Знаешь, — сказала Юля и залилась краской, — это фотография одного молодого человека, я иногда беру ее с собой. Я знаю, это глупо… И когда ты попросила меня открыть сумку, я испугалась, что кто—нибудь увидит. Понимаешь, я просто очень испугалась.
— Какая я дура! — сказала Лиза. — Пожалуйста, извини.
— Я сама виновата. Знаешь что? Юля открыла сумку и долго что—то искала. — Вот. — Она протянула Лизе фотографию. — Это мой день рождения.
— Ежов?
На фотографии рядом с Юлей, отличницей и старостой класса, красовался ушастый Ежов, нахал и двоечник, отпетый бандит.
— Это случайно так вышло, что нас сняли вместе, — объяснила Юля. — Я понимаю, это глупо…
— Глупо? Ничего подобного. Даже если он хулиган, ну и что? В каждом человеке есть что— то хорошее.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно.
— Только, пожалуйста, обещай, что никому не скажешь, хорошо?
11
После истории с бойкотом Лиза изменила свое отношение к Тусе, но та продолжала каждый вечер к ней заходить.
«Мы так давно знаем друг друга, — думала Лиза, — что одно предательство не Может этого отменить. Ведь мы с Тусей как родственники, а родных не выбирают».
К тому же Лизе всегда было легче забыть о неприятностях, чем продолжать злиться.
Все их разговоры невольно сводились к Егору.
Они сами заметили эту закономерность, и Туся, смеясь, сказала:
— Ничего не поделаешь — все дороги ведут в Рим. Знаешь, все— таки в Егоре есть что— то особенное, магнетическое, чего нет в других парнях. Ведь даже я была в него влюблена.
— Ты? — недоверчиво переспросила Лиза. — Когда?
— Не беспокойся, подруга, задолго до тебя. Да и любила— то всего недели две, не больше. — Туся отрывисто рассмеялась. — Подумать только, ведь ты влюбилась в него с первой же встречи! — продолжала она. — И знаешь, когда я любила, мне тоже казалось, что вся предыдущая жизнь без него была просто долгим, кошмарным сном...
Что— то в словах Туси насторожило Лизу, но она сразу не поняла — что именно. А когда поняла, то резко остановилась и спросила Тусю напрямик:
— Откуда ты это знаешь?
— Знаю — что? — опешила Туся.
— Откуда ты знаешь, что моя жизнь до него была долгим; кошмарным сном?
— Ну, мне казалось, ты сама говорила, — запинаясь ответила Туся.
— Знаешь, Туся, — дрожащим голосом начала говорить Лиза, — дело в том, что я тебе этого не говорила, а в твои экстрасенсорные способности я верю слабо, поэтому остается только третий вариант…
— Какой? — Было непонятно, то ли Туся действительно недоумевает, то ли искусно разыгрывает это недоумение.
— Мой дневник. Все это было написано в моем дневнике. Причем теми же словами.
Туся старалась не смотреть на подругу.
— Значит, это ты? — упавшим голосом спросила Лиза.
Туся молчала.
— Значит, это ты? Моя лучшая подруга. Значит это из— за тебя я пролила столько слез, из— за тебя выдержала бойкот всего класса? Туся, ответь мне!
— Я могу тебе ответить, но ты мне все равно не поверишь, — нехотя отозвалась Туся.
— Я постараюсь тебе поверить, потому что для меня невыносимо знать, что ты меня предала.
Едва Лиза произнесла эти слова, как тут же вспомнила пророчество Заремы: «Бойся того, кто рядом».
— Я не хотела тебе этого говорить, не хотела расстраивать. Но теперь скажу. Дело в том, что твой дневник у Егора.
Раньше Лиза думала, что выражение «лишиться дара речи» — просто преувеличение. Но теперь от удивления и возмущения она не могла вымолвить ни слова. Вернее, столько вопросов теснилось в ее горле, что она минуты две молчала.
— Егор? Мой дневник у Егора? Этого не может быть!
— Я же говорила, что ты мне не поверишь, — махнула рукой Туся. — Помнишь тот день, когда Сюська чуть не навернулся с четвертого этажа?
— Ну, помню, — холодно ответила Лиза.
— Помнишь, Егор зашел в наш класс и долго вертелся около твоего места, все мял в руках твои тетради? Я знаю, что именно он взял твой дневник, и я могу тебе это доказать.
— Доказать? Как?
— Выслушай меня: после этого Егор как— то позвонил мне по телефону и стал просто болтать о том о сем, пока разговор наконец не зашел о секретах. Он похвастался, что у него в руках секрет одного близкого мне человека, но я и подумать не могла о тебе! Я сказала, что не верю, и тогда он стал мне читать отрывки из твоего дневника…
— А ты слушала?! — с горечью сказала Лиза. — Из любопытства слушала!
— Да нет же! Я даже сразу не поняла, что это ты пишешь… Но потом, когда он прочитал про брата Антона и сестру Соню, когда он дошел до того места, где написано про него…
— Прекрати, — резко оборвала ее Лиза. Она залил ась густой краской, и предательские слезы выступили У нее на глазах.
— Значит, он все знает.
— Не важно, что он знает, — постаралась приободрить ее Туся. — Важно, что ты теперь знаешь, какой он подлец!
— Туся, — тихо сказала Лиза, она не хотела плакать но слезы почему— то катились и катились по ее щекам, — мне обязательно нужно вернуть мои дневник. Ты мне поможешь?
— Конечно, помогу. Мы пойдем к нему прямо сейчас и посмотрим ему в глаза.
Перед тем как позвонить в дверь Егора, Туся достала маленькое зеркальце и стала поправлять растрепанные ветром волосы.
— Зачем ты прихорашиваешься перед этим негодяем? — спросила Лиза.
— При встрече с врагом надо быть особенно неотразимой, — ответила Туся. — А вот ты зря пренебрегаешь зеркалом. На, посмотрись.
Лиза посмотрелась в зеркальце и увидела красное, заплаканное, слегка припухшее лицо обиженной девочки. Совсем не такой ей хотелось показаться Егору... Хотя теперь уже ничто не имело значения.
— Знаешь, Лиз, — нерешительно начала Туся, — я, пожалуй, лучше не буду ему на глаза показываться. А то как— то несолидно — за одной тетрадкой пришли сразу две девчонки. Я спущусь на один пролет ниже, подожду тебя там, ладно?
— Конечно, если ты думаешь, что так удобнее, — согласилась Лиза. Дверь открыл сам Егор. Было слышно, что в квартире играет негромкая музыка.
