Наверное.
Он вернулся за стол, к бумагам и расчетам, к наброску, сделанному наспех. И некому было перерисовать его акварелью…
…Кэри бы понравилось.
– Работа как способ спрятаться от мира? – Стальной Король не стал утруждать себя стуком в дверь.
…Тайберни – еще не тюрьма, но вотчина королевская.
– Мне казалось, что это мир меня спрятал.
– Отчасти верно.
Вот и все.
Отложить перо. И пальцы кое-как вытереть, но платок затерялся среди бумаг. И Король с интересом эти бумаги перебирает.
– Ничего не понимаю, – сказал он, взяв в руки набросок. – И что это будет?
– Железная дорога… вам и вправду интересно?
– Интересно. Но позже объяснишь. Сейчас нам бы о другом побеседовать.
И Король указал на кресла.
Низкие. С грифоньими мордами и когтистыми лапами. Стоят удобно, друг напротив друга.
…значит, все-таки беседа.
Пока.
– Рассказывай. – Король опустился в кресло с видимым трудом. – И с самого начала… не спеши, теперь-то некуда… а я отдохну. Высоко здесь.
…угловая башня и с полсотни ступеней.
А Король не притворяется уставшим. Ему действительно этот подъем дался нелегко. И сейчас, откинувшись на спинку кресла, он пытается выровнять дыхание.
Говорить легко.
Брокку больше нечего скрывать.
Король слушает, поглаживая кривой грифоний клюв. И чудится, что деревянному зверю приятна эта нечаянная ласка.
– Если я правильно понял, – Король заговаривает не сразу, он тщательно подбирает слова, и видно, что это ему вовсе не по душе, – то зеркало… да, пожалуй, зеркало и есть… вобрало всплеск и отразило его. Ударило по жиле ее собственной силой.
– Да.
– Очаровательно. – По тону Стального Короля было очевидно, что случившееся он вовсе не считает очаровательным. – И формально вы трое героическим образом остановили прорыв.
Сплетенные пальцы и бледные запястья. Рунная вязь обручального браслета.
Бледная кожа.
Ногти синюшные.
– Знаешь, ты мог бы солгать, что кристалл попал тебе в руки случайно… и что ты понятия не имел, как выйти на заряды… что не было шансов в принципе не допустить взрыва. Ты мог бы соврать, мастер. А я бы поверил. Просто ради того, чтобы не затевать это разбирательство.
Ответить нечего. И да, очевидно, ложь бы приняли, поскольку она выгодна всем.
– Но ты у нас слишком честен… и эти двое…
– Я заставил их участвовать.
– А вот сейчас ложь неуместна, – поморщился Король. – Будь добр, помолчи… и да, Виттара я от этого дела отстранил.
– Он-то при чем?
– Во избежание недоразумений… в последнее время родственные интересы ему явно ближе государственных. Но успокойся, я не собираюсь… вникать в нюансы. Брокк, ты понимаешь, что не спас город, а едва его не уничтожил?
– Да.
– И, надо полагать, раскаиваешься?
– Да.
…вот только сны по-прежнему пусты. В них нет больше дракона, огня под крыльями и острого чувства беспомощности. Надо ли полагать, что Брокк прощен?
Кем?
Он не знает, кем-то, кто присылал эти сны.
Но Король ждет ответа, и, кажется, от этого будет зависеть дальнейшая Брокка судьба.
– Я не мог ею рисковать.
– И рискнул городом?
– Да.
– А если бы не вышло?
Мертвецов, как и победителей, не судят. И Король прекрасно это понимает. Чего он ждет? Раскаяния? Уверений, что, если бы получилось все переиграть, Брокк поступил бы иначе?
Не поступил бы.
– Знаешь, что хуже всего? – На ладони Короля появился белый шарик. – Ты перестал мне верить. И не только ты. Ты предпочел героически напялить на шею ярмо, но не сказать о проблеме, которая решилась бы элементарно… или ты думаешь, что какой-то самоучка умнее королевских алхимиков?
Он раздавил шарик, и по комнате поплыл мягкий мятный аромат.
– И да, я признаю, что основания для недоверия имелись, но, Брокк, не ты ли сам, добровольно, подтвердил свою клятву престолу?
– Я. И готовь подтвердить вновь.
– Чтобы опять о ней забыть?
Нельзя молчать, но и ответить нечего.
– Знаешь, саперы почти успели… – Король потер виски и скривился. – Голова болит невыносимо… даже во сне болит… опиум не помогает. Удар был. И мне повезло, что врач остался. Мне с врачом в принципе повезло, хотя, поверишь, безумно неприятная личность. Меня передергивает, когда он рядом появляется. Однако профессионал… и как профессионал не лезет не в свое дело.
Упрек заслужен.
И Король смотрит в глаза, у Брокка же не хватает сил выдержать этот взгляд.
– Ты думаешь, что я вот так позволил бы уничтожить город? Разведка работала… тихо работала, пока этот мальчишка внимание отвлекал.
– Кейрен?
– Он самый. На редкость удачная кандидатура. Молодой, рьяный и принципиальный, готовый наплевать на все запреты кряду.
…пешка на королевской доске.
И Брокк понятия не имеет, что стало с этой пешкой.
– И ты с твоим неумением лгать… оно тоже часть игры. Возмущен?
– Нет.
Возмущения и вправду нет. Наверное, Король поступил так, как должно. За Брокком присматривали…
Недосмотрели.
– За всеми вами наблюдали. – Король уже не тер виски – стискивал, и лицо его было бледно, до синей каймы вокруг губ, до полупрозрачных век с темными нитями сосудов. – Было опасение, что тебя попытаются убрать.
– Почему?
– На роль заговорщика, уж извини, ты не тянешь… не тянул.
– Это не было заговором.
– Ну да, всего-навсего самоубийственной попыткой остановить прилив. Попыткой, заметь, совершенной группой лиц по предварительному сговору. Мне это так мои законники классифицировали. Но мы же не о них, а о том, что за вами велось наблюдение. Они следили за вами. Мы за ними… единственная реальная нить, которая привела к зарядам.
– Вы… знали?
– Знали. Склады очистили. Дома эвакуировали. Мне сказали, что есть шанс снять заряды… и не кривись, ты не единственный специалист на белом свете. Сунься ты к зарядам, и вся игра насмарку.
– Игра?
– Игра, – подтвердил Король. – С высокими ставками. Эвакуацию начали в день прилива… не так уж сложно зачистить несколько домов и поставить замедлители. Ты ведь тоже таким воспользовался, только кустарным. Олаф – умный мальчишка, и жаль будет, если он умрет. Хотя, говорят, шанс есть.
