Он взял глубокий вдох и скрылся под водой. Не было его минуты две. Потом он вынырнул и закричал:
– Вполне терпимо. Пещера совсем короткая. Под водой надо проплыть всего метров шесть.
Майор повернулся к участковому и еще раз переспросил:
– Может, передумаете?
– Не передумаю, товарищ майор, – с уверенностью сказал участковый.
– Ну смотрите, – ответил майор.
Он взял один мешок, раскачал его и бросил в воду так, что он упал рядом со спелеологом. Мешок был свернут плотно, и воздуха в нем было немного. Спелеолог схватил его, а майор взял другой мешок и полез через камни в воду.
– Фонарик зажгите, – крикнул он участковому, – там кнопочка сзади!
Участковый нащупал, нажал, понял, что фонарик горит, и полез в воду вслед за майором. Вода показалась очень холодной. Ну и ладно… Он хорошо плавал и, хотя никогда не нырял в пещеры, надеялся, что справится.
Первым нырнул спелеолог, показывая путь. Майор и участковый последовали сразу же вслед за ним. Участковый видел фонарик спелеолога, за ним плыл майор. Не желая отставать, участковый вплыл следом за ними в довольно широкую дыру в скале и в свете их фонариков отлично видел, что тоннель очень короткий, а дальше свет первого фонарика отражается от поверхности воды и до нее совсем недалеко.
Все трое выбрались из воды. Участкового поразило, как внутри скалы сыро и холодно. Спелеолог дал всем бумажные полотенца и велел быстро одеться. Причем дал им по тельняшке и по свитеру, которые велел надеть на рубашку. Прежде чем тронуться в путь, они выпили по глотку чистого спирта из фляги спелеолога.
– Нам туда, – сказал майор, видимо, желая пошутить, потому что каменный коридор был только один и никаких вариантов в смысле выбора направления движения не предоставлял.
Там, где кончался свет фонарика, начиналась абсолютная и непроницаемая темнота. Из звуков были слышны только их шаги и дыхание – больше никаких других звуков не было. Через какое-то время спелеолог остановился, внимательно осматривая стены, потом сказал:
– А коридор-то неестественного происхождения! Его в скале вырубили.
– Так мы, получается, открытие сделали, – улыбнулся майор.
– Таких открытий больше, чем мы думаем. Мы по земле ходим, что под нами, вообще понятия не имеем, – заверил Борис.
– Мало знаем, мало знаем, – подтвердил майор.
– А кто ж его вырубил? – удивился участковый.
Майор подумал немного и сказал:
– Кто не знаю, но давно это было, очень-очень давно.
– Еще до революции? – наивно спросил участковый.
– Ну что вы, – ответил майор, – намного раньше, намного.
Они пошли дальше, коридор спускался вниз, но очень полого, никаких ответвлений не было. Каменный пол был довольно ровный. Через какое-то время они услышали отдаленный шум воды.
– Далеко? – спросил майор, кивнув головой туда, откуда долетал шум воды.
– Не меньше километра, – ответил спелеолог, и они пошли дальше.
Тишина, эхо шагов, темнота – вдруг участковый не поверил своим ушам: он явственно услышал детский плач. Майор повернулся к нему и спросил:
– Вы тоже слышите?
– Что это? – спросил участковый. – Откуда здесь ребенок?
– А вот мы сейчас выясним, – ответил майор и быстрым шагом направился вперед.
Участковый побежал за ним.
Вскоре в лучах фонарика они действительно увидели ребенка, который сидел, опершись спиной о стену, и всхлипывал. Это был мальчик, на вид лет шести. Они подошли к нему, и участковый спросил:
– Мальчик, откуда ты здесь взялся?
Мальчик продолжал всхлипывать, как будто не слыша вопроса.
– Ты что, не слышишь? – спросил участковый.
Мальчик опять никак не отреагировал.
– Надо отнести его наверх, – сказал участковый.
Он хотел взять мальчика на руки, но его руки прошли через тело мальчика, как через воздух, он как бы схватил пустоту. Мальчик же снова никак не отреагировал на происходящее, ничего не говорил, а только продолжал всхлипывать.
– Никогда такого не видел, – глухо сказал спелеолог.
– Ничего страшного, – сказал майор, – он нам не сделает ничего плохого.
– Ни хрена себе, – отозвался участковый.
– А что такого? – спросил его майор. – Если вас вампир не удивляет, почему вас это удивляет? Конечно, неприятно, когда плачет ребенок, хочется утешить. Но то, из-за чего он плачет, случилось лет сто назад. И вмешаться в это у нас нет никакой возможности. Да и не мальчик это вовсе. Считайте, что это оптический обман.
– И акустический, – пробормотал спелеолог.
На что майор резко сказал:
– Да, и акустический. Если мы будем раскисать из-за всякой ерунды, нам лучше сразу вернуться.
– Жалко мальчишку, – пробормотал участковый.
По мере того как они продвигались дальше, шум воды становился все громче и громче. Майор посмотрел на часы:
– Так – семь часов сорок три минуты. Дальше вы идете за мной. Не ближе пяти метров. Приготовьте оружие.
Участковый хотел было возразить, но майор тихо сказал:
– Шутки кончились, выполняйте приказ.
Он сказал это таким голосом, что желание возражать сразу отпало. В свете фонарика участковый увидел, как майор медленно пошел вперед. В руках у него был какой-то предмет, который он достал из сумки. Участковый вытащил из кобуры пистолет и положил большой палец на предохранитель. Снимать с предохранителя сразу он не стал. Но майор замедлил шаг, и участковый все-таки опустил предохранитель вниз.
Впереди они услышали рычание собаки. Собака рычала таким низким горловым звуком, который выражает крайнюю агрессию и означает, что собака сейчас бросится. Майор остановился, впереди ничего не было, но звук был слышен явно. Вдруг из-за выступа в стене действительно появилась собака. Она шла, низко опустив голову, обнажив клыки, и продолжала рычать. «Собака, это бывает», – почему-то подумал участковый и понял, что стрелять он не может, потому что убьет майора.
– Не подходите! – крикнул майор.
Рычание собаки сорвалось в хрип, и она кинулась на майора. Его правая рука была вытянута вперед. Раздался какой-то непонятный металлический щелчок, и собака полетела на пол. Рык сменился жалобным поскуливанием, она задергала лапами, потом вытянула голову к майору и застыла.
– Готов, – сказал спелеолог.
– Не подходите! – еще раз крикнул майор и медленно, держа правую руку на весу, подошел к собаке.
При свете фонарика было отлично видно, что посередине лба у собаки чернеет дыра, как будто ее ударили по голове топором. Глаза были открыты, но неживые. Признаков дыхания не было. Майор сделал им знак рукой подойти.
