– Готов, – еще раз повторил спелеолог.
И участковый отметил про себя его наблюдательность, так как лежащая на полу собака была кобелем.
– Откуда здесь собака? – спросил спелеолог.
– Гораздо интереснее вопрос, откуда здесь итальянский мастиф? Такой щеночек в Москве рублей на пятьсот потянет. А в Ростове и его окрестностях, поверьте мне, ни одной такой собаки нет, – сказал майор. – Ну и чудненько! Вот и конец коридора.
Они свернули влево. Участковый почувствовал, как по его спине катятся крупные капли пота.
51. Утро на хуторе Усьман
Было утро 6-го августа. Директор совхоза сидел в своем кабинете и проверял ведомости, парторг уехал в Багаевку. Сотрудники университета на поле убирали арбузы без особого энтузиазма в предвкушении скорого отъезда домой. На ферме мужики критиковали механика, который плохо наладил автодоилку. Фельдшер пил чай и отмахивался газетой от налетающих мух. Поэт лежал на кровати в джинсах, мрачный, и читал газету «Правда», про Иевлеву не было никакой информации уже третий день. И вампир тоже не попадался.
Я, рассказывающий всю эту историю корреспондент (бывший, правда) районной комсомольской газеты, пил рассол, оставив поэта в покое, потому что он все равно не хотел ни с кем разговаривать.
Итак, я пил рассол, который после вчерашнего помогал мне мало, и смотрел, как в беседке Елизавета Петровна красит себе волосы над большим эмалированным тазом с водой. Ее волосы должны были быть ровного цвета воронова крыла.
Тогда я еще не знал, как много труда уйдет на то, чтобы собрать факты вместе, чтобы эта история сложилась в какое-то целое. Ну… что-то все равно придется додумывать, строить догадки, невозможно быть везде, все равно, как бы ты ни расспрашивал, всего тебе не расскажут. Но если ты знаешь пусть и не все, но многое, это становится частью тебя, ты начинаешь чувствовать целое. И тогда, даже если тебе расскажут какую-то заведомую выдумку, глупость какую-нибудь, мало ли что люди болтают… ты почувствуешь, что это не подходит к целому, выпадает из контекста. Значит, это неправда. Одна баба, например, мне рассказывала, что ей вампир предлагал жениться и на нее дом записать. Но она не согласилась, потому что от него у коровы молоко сворачивается. Другой мужик рассказал, что знает от вампира, где тут недалеко от хутора есть золотая жила. И он бы мог накопать себе, но вампир сказал: кто золото тронет, того петух заклюет. И я, говорит, боюсь, ну его на хер это золото, кто его знает, что он имел в виду. А еще другой мужик сказал по секрету, что этот вампир никакой не Фролов, а вставший из могилы эсэсовец и что его ночью забрал КГБ.
Поэт, конечно, очень помог, у него воображение, и вообще он психически ненормальный. Потом он хронический алкоголик, больной человек. А от больного до блаженного недалеко. Так что он видит и догадывается там, где я просто сижу и хренею, и не знаю, что делать.
Я что? Я просто бухаю. А он бухает вдохновенно. Бухает, а сам все, что вокруг происходит, чувствует, и слышит, и понимает. Ну, может, он и врет, конечно, может, он и придумывает, но как-то это похоже на правду.
Но про разговор командира кадрированного танкового полка подполковника Михаила Пушкарева со своим другом, полковником ГРУ Константином Пальчиковым из Москвы, мы точно не могли ничего знать. Но и выдумать этого мы тоже не могли. Значит, это нам стало известно позже, может, от Иевлевой, а ей от самого подполковника. Сейчас я уже точно не помню. Но вроде бы состоялся этот разговор примерно около шестого августа, на третий день после того, как она пропала вместе с вампиром. Разговор был такой:
– Привет, Миша, это Костя.
– О-о! Привет! Рад слышать, – ответил подполковник.
– Я тоже рад тебя слышать. Но я к тебе по делу звоню. Ты, кстати, в Москву не собираешься? – спросил полковник.
– Нет, пока не собираюсь. Ну, говори, что у тебя за дела?
– У меня тут знакомые про твой хутор Усьман интересуются, – начал Пальчиков. – Они говорят, у тебя там какие-то интересные вещи происходят. Ты ничего не слышал?
– У меня в полку все нормально, солдаты накормлены, концы в порядке, кругом чистота и тишина, – заверил Пушкарев.
– Да я не про твой полк спрашиваю, а про хутор Усьман, слухи там какие-то ходят. Ты ничего не знаешь? – уточнил полковник.
– Охренеть. И до вас дошло? – удивился Пушкарев.
– Ну? Говори, – настаивал полковник.
– Про вампира, что ли? – уточнил Пушкарев. – Ну, ходят такие слухи. А тебе зачем? Вы вроде бы фольклором не интересуетесь.
– Так… чтоб ты знал. Мы всем интересуемся! – заверил Пальчиков. – Ты мне скажи, это, по-твоему, полная херня или что-то правда есть?
– Да как тебе сказать… – замялся Пушкарев.
– Значит, что-то есть, – ответил за Пушкарева полковник.
– По-моему, полная херня, но что-то есть, – подтвердил Пушкарев. – Слухи ходят упорные. Но сам я, конечно, ничего такого не видел.
– А что это за история с раненым солдатом? – спросил полковник.
– Так в самоволку пошел, а участковый его принял за другого и сдуру подстрелил слегка из «макарова», – объяснил Пушкарев.
– Странная история, – сказал Пальчиков.
– Участковый мудак и псих. У него пистолет забрали, – сообщил Пушкарев.
– Ладно, хер с ним, – оставил эту тему полковник. – Это пусть прокуратура занимается, мне это по фигу. Слушай, я к тебе пришлю двух наших ребят. Ну, ты им там помоги, у тебя в совхозе есть знакомые. Нам эта история может быть интересна. Больно много там всего непонятного. Но это – строго между нами.
– Правильно. Надо вампира завербовать, пусть он пьет кровь у мирового империализма, на хрен. А то совсем обнаглели, – засмеялся Пушкарев.
– Я всегда говорил, что ты умный мужик, – сказал Пальчиков. – Забацаем вампирский спецназ… Давно мы водки с тобой не пили.
– А ты приезжай сам, вот и выпьем, – пригласил Пушкарев. – Заодно с вампиром тебя познакомлю.
– А что, может, и приеду, – почти пообещал полковник.
– Ловлю на слове, – сказал на прощание Пушкарев.
– Давай. Созвонимся, – попрощался Пальчиков.
52. Иевлева и Фролов в подземном мире
В это время, как потом выяснилось, майор Ершов, лейтенант Кононов, а также участковый, продевший себе ремешок от фуражки под подбородок, стояли у выхода из коридора в огромную пещеру, по дну которой текла река. Река была неглубокая, по ее берегу можно было идти вниз по течению.
– Да, они пошли налево, – еще раз повторил майор.
Майор был совершенно прав. Иевлева и Фролов здесь действительно повернули влево. Собака не бросалась на них, видимо, приняв за своих. На мальчика, который плакал в тоннеле, они вообще не обратили внимания, так как оба прекрасно понимали, что нет тут никакого мальчика.
