– Только не бежать, – крикнул майор, – бежать некуда.
Участковый и спелеолог стреляли в упор, Иевлева тоже стреляла, потому что передавать заряженное оружие было уже некогда.
– Мама! – закричал спелеолог.
Участковый посчитал про себя: «Еще два выстрела – и конец!» Страха он почему-то не испытывал, и ему было даже интересно.
Прямо на майора из воды выскочил всадник, но лошадь встала на дыбы, и майор всадил ей лезвие из метателя прямо под левую ногу. Лошадь повалилась, разбивая всадника о камни.
– Ур-ра-ра! – услышал вдруг участковый.
Крик из другой эпохи. Красноармейцы с винтовками наперевес, стреляя на ходу, опрокинули конницу, вождь вскочил на коня и поскакал прочь. Всадники, успевшие достичь этого берега, повернули коней и поплыли обратно. Два красноармейца у самой воды поставили пулемет. Один из них открыл огонь по отступающей коннице, другой подавал ленту. Потом на том берегу показались две тридцатьчетверки, они дали залп из пушек и открыли огонь из пулеметов. Скифская конница потекла в обратную сторону, схлынула и совсем пропала за холмами.
Участковый стоял, держа в опущенной руке пистолет с пустой обоймой. Он никак не мог поверить, что он жив.
– Ай, слава тебе, Господи! – радостно закричал монах. – Ай, слава тебе, Господи!
На противоположном берегу строилась рота. Она строилась повзводно, как положено. На берег вышел Фролов, он был теперь в красноармейской форме, в погонах старшего лейтенанта.
– Товарищ майор, – закричал он, – разрешите доложить. Атака отбита. Разрешите продолжать движение.
– Следуйте по предписанному маршруту, согласно приказу, – ответил майор.
– Есть, – крикнул Фролов и приложил правую руку к виску.
Майор поднял перевязанную руку и отдал честь, морщась от боли. Участковый тоже приложил руку к виску. Спелеолог не отдал чести, на его голове не было фуражки, но встал по стойке смирно.
Фролов вдруг как-то совершенно не по-военному помахал рукой на прощание. Майор увидел краем глаза, как Иевлева помахала рукой в ответ.
Противоположный берег опустел. Из бинтов в сумке у спелеолога Иевлева сделала петлю, в которую продела руку майора, чтобы он мог держать ее на весу. Надо было возвращаться. Майор повернулся к монаху и спросил:
– А скажи-ка, батюшка, это рай или ад?
– Для кого как, – ответил монах.
– А для тебя? – спросил майор.
– А мое дело маленькое, – ответил монах, – моедело – грехи замаливать. Свои грехи и чужие грехи. Ну, наверное, для меня это – ад. Раз есть грехи, значит, ад. В раю грехов нет.
– Как же ты в аду оказался? – спросил майор.
– А на все воля Божья, – ответил монах. – В аду – значит, заслужил.
– Как же это ты заслужил? – удивился майор. – Ты же – святой! Ты ж молитвой стрелы останавливаешь!
– Так это ж не я останавливаю, – ответил монах. – Разве это я останавливаю? Это Бог останавливает. Я только попросил.
– Ну, значит, ты святой, – сказал майор, – раз тебя Бог слышит.
– Бог всех слышит, – ответил ему монах. – А мне тут самое место. Тут я нужен. А в раю зачем я нужен? В раю и без меня хорошо.
– Ты помолись за нас. Нам отсюда выйти надо, на землю.
– Идите, добрые люди, – сказал монах, – я помолюсь. Идите. Только не оглядывайтесь, а то беды не оберетесь.
– Надо бы тебя обнять на прощание, – сказал майор.
– Обойдется, – ответил монах, – ступайте с Богом.
61. Дорога наверх
– Почему он сказал не оглядываться? – спросил спелеолог. Они шли вдоль берега, и Иевлева уже видела вход в коридор, который показывал Фролов. Майор шел, ступая осторожно, видно было, что он борется с болью.
– Не думайте об этом, Борис. Нам туда, – Иевлева показала рукой вперед. – Просто не думайте об этом. Там, за рекой, вы ничего не оставили, вам не нужно туда смотреть.
– А вдруг кто-то набросится сзади? – Спелеологу явно не давала покоя мысль о том, что происходит сзади, за их спинами.
– Просто не думайте об этом, – повторила Иевлева, – на этом берегу ничего такого не может произойти, и никто на нас не набросится.
И сразу же они услышали шаги, кто-то быстро шел, почти бежал за ними. Участковый искоса посмотрел на майора, тот шел, никак на шаги позади не реагируя. Участковый стал смотреть перед собой, борясь с огромным желанием все-таки оглянуться. Спелеолог же рефлекторно повернул голову, чтобы посмотреть, кто идет за ними. К счастью, Иевлева наблюдала за ним и не дала ему оглянуться, прикоснувшись пальцами к его щеке. Он посмотрел на нее и кивнул. И прибавил шагу. Иевлева взяла его за руку, не позволяя убегать вперед.
– Делайте вид, что вы не слышите, – сказала Иевлева, спелеолог кивнул головой.
Сзади раздался голос:
– Извините, можно у вас что-то спросить?
Они шли не оглядываясь, стараясь не ускорять шага.
– Я только спросить хочу, – продолжал голос, – как отсюда добраться до центра?
Они продолжали идти, делая вид, что не слышат.
– Я слышал, тут пешком недалеко, – голос звучал уже прямо за их спинами, – но не знаю, в какую сторону.
– Боря! – тихо позвала спелеолога Иевлева. – Смотрите перед собой.
– Я командированный из Бреста, завод газоаппаратуры, – не унимался голос сзади. – Меня за подшипниками прислали. Я тут заблудился маленько, мне надо на подшипниковый завод. Вы только скажите, где тут автобусная остановка?
– Боря, не бегите, – Иевлева вцепилась в руку спелеолога.
Участковый начал понимать, что оглянуться ему придется, долго он так не выдержит.
– А куда вы женщину ведете? – не унимался сзади голос. – Я ее знаю, она у нас в плановом отделе работает. Куда вы ее забираете?
Голос звучал прямо за их спинами, как будто его обладатель шел за ними нога в ногу, да он и шел, потому что его шаги тоже были слышны. Причем ступал он довольно тяжело, и камешки осыпались под его стопами.
– А ну-ка оставьте женщину! – он стал повышать голос. – Кому я говорю! Оставьте женщину в покое. Хулиганье! Я щас милицию вызову!
Участковый, скосив глаза, отчетливо увидел чью-то руку, сзади хватающую Иевлеву за локоть.
– Я тебе такую милицию покажу, – начал участковый, оборачиваясь.
Тут все остановились и повернулись назад.
Никакого обладателя голоса, который они только что слышали, за их спинами не оказалось. Вообще никого. Сколько нужно времени, чтобы оглянуться? Никуда убежать за это время невозможно. Спрятаться – тоже. Да и некуда тут прятаться. Слева – река, справа – стена. Голый берег. И никого на этом берегу.
