Впереди что-то обвалилось и посыпалось. Было ясно, что это гигантское, ревущее существо ввалилось в коридор, отрезая им путь наверх. И рев оборвался…
Теперь уже сознание потерял спелеолог. Его нервы не выдержали, и он просто упал в обморок.
Участковый расстегнул кобуру, достал пистолет. Посмотрел туда, где притаилось это что-то. Потом вдруг встал на одно колено перед лежащим майором и спросил, причем в его голосе прозвучали совсем не свойственные ему теплота и сочувствие:
– Майор, ты вообще кто?
Майор не удивился вопросу. Он поднял глаза на участкового и ответил:
– Я ничего о себе не знаю. Не помню ни отца, ни матери. Откуда я? Кто я? Почему я отличаюсь от других людей? Я не знаю. Может, мы отсюда выберемся, может, нет. Я бы сказал, если б знал.
Участковый пожал ему левую руку. Потом встал, кивнул Иевлевой. И Иевлева подумала, что тогда в его кабинете… ну, в общем, он того стоил.
И с пистолетом в руке участковый пошел навстречу страшному существу, чудовищу, которое прогрызло скалу и теперь таилось где-то там впереди и ожидало своих жертв. В левой руке он держал фонарь, который забрал у спелеолога.
Иевлева наклонилась над спелеологом, пытаясь привести его в чувство. Но позади себя она услышала какой-то шорох. Она оглянулась.
То, что она увидела, было настолько невероятно, настолько страшно и неправдоподобно даже для нее, что она застыла как парализованная, она не могла пошевелиться, даже, наверное, не могла дышать.
Над майором нависла массивная человеческая фигура, только на спине у этого человека было две пары крыльев, таких больших, что верхние поднимались над его головой, а концы нижних волочились по полу. На поясе висел меч, а в левой руке было длинное копье, упирающееся почти в потолок. Она не видела его лица, потому что он стоял к ней боком и его лицо закрывали волосы, ниспадающие на плечи. От него шел свет, рассеивая темноту, так что можно было хорошо разглядеть пол, потолок, стены, лежащую фигуру майора.
Майор изменился. Его тело тоже начало светиться. Военная форма куда-то исчезла. Он был покрыт серым плащом, и оказалось, что у него тоже две пары крыльев за спиной, только они были поменьше, сбоку появился меч. И стало очевидно, что он и пришлец – существа одной природы.
Человек с крыльями приставил копье к стене, стал на одно колено перед майором, положил ему на грудь правую руку и замер. Она не знала, сколько времени это длилось. Не было сказано никаких слов, но Иевлевой было все ясно так, как будто ей это прямо сказали. Лежащий на полу, ослабевший от раны ангел с мечом на боку – ее ангел-хранитель. Она вспомнила, как участковый ударил майора кулаком в затылок, боясь, что он ее застрелит. Парадоксальность этой ситуации, граничащая с комизмом, поразила ее настолько, что у нее из глаз потекли слезы. Она закрыла лицо ладонями.
Но когда отняла их от глаз, четырехкрылого ангела уже не было, а майор опять был в милицейской форме, он смотрел на Иевлеву и понимал, что она все видела, и указательный палец своей руки приложил к губам в знак того, что она ничего не должна говорить и сохранить все увиденное в тайне.
Через какое-то время раздались шаги, но это были шаги не одного человека, а двух. Участковый пришел с каким-то солдатом.
– Чудеса закончились, – сказал участковый каким-то даже слегка разочарованным голосом. – Это землепроходческий комбайн: военные строят подземные склады. О нас уже доложили, и нам расчищают дорогу, сейчас придет помощь.
Спелеолог, пришедший в себя, смотрел на участкового счастливыми глазами. Майор сказал:
– Ну и хорошо! Помогите-ка мне встать.
Участковый с Иевлевой помогли ему подняться с пола. Ему явно становилось лучше. Солдат побежал за помощью, и уже слышны были шаги спешивших к ним людей.
62. Сон парторга про Бога
Парторгу приснился Господь Бог. Он выглядел именно так, как парторг его себе и представлял. За его спиной сияли лучи света, на грудь ему спускалась огромная борода, длинные седые волосы до плеч были разделены посередине головы. Лоб Бога пересекали глубокие морщины, а строгие глаза смотрели парторгу прямо в душу, которая, как парторг это теперь понимал, у него все-таки есть.
– О чем ты хочешь спросить? – произнес Бог.
Возникла долгая пауза. Парторг молчал, потому что у него не было приготовленных вопросов. Парторг оказался перед лицом Бога неожиданно и тему беседы никак запланировать не мог. Тогда Бог сказал сам:
– Детей из пионерского лагеря можете возвращать. Автобус пошлите свой.
Тогда парторг прошептал побелевшими губами:
– Скажите, пожалуйста, товарищ… э-э-э… господин…
Бог поморщился и, перебив парторга, велел обращаться к себе на «ты».
– Так будет проще, и ты не запутаешься, – сказал Бог. – Что ты хочешь знать?
– Вампир будет еще или нет? – спросил парторг.
– Будет, – ответил Бог, – не сомневайся.
– А что же делать? – спросил парторг. – Может, нам опять священника вызвать?
– Можете вызвать, – ответил Бог.
– А он поможет? – спросил парторг.
– Поможет, – ответил Бог.
– И вампир уйдет? – переспросил парторг.
– Нет, – ответил Бог, – вампир не уйдет.
– Но как же тогда? – спросил парторг.
– А вот так, – ответил Бог, – вампир останется, а священник поможет. А потом вампир уйдет. А потом и священник уйдет.
– А что будет со мной? – спросил парторг.
– Вампир тебя не тронет, – ответил Бог. – Но грехи твои тяжкие. Что еще хочешь знать?
– А коммунизм… – спросил парторг и судорожно сглотнул, – мы, правда, построим?
– А ты сомневаешься? – спросил Бог.
– Сомневаюсь, – честно признался парторг.
– Значит, не построите, – сказал Бог.
– Ну, может, хоть немного? – с надеждой в голосе спросил парторг.
– Ну, немного построите, – ответил Бог.
– А я думал, что вас нет, – сказал парторг.
– Нас? – переспросил Бог. – А сейчас, как думаешь?
– Сейчас думаю, что вы есть, – сказал парторг.
– А завтра как будешь думать? – спросил Бог.
– И завтра буду думать, что вы есть. Извините, не могу я вас на «ты» называть, – признался парторг.
– Понимаю, – сказал Бог, – называй как можешь. Смотри же, завтра тоже думай, что я есть! Еще что-то хочешь узнать?
– А она… с ней все в порядке? – спросил парторг.
– Кто она? – спросил Бог.
– Иевлева Тамара Борисовна, пятидесятого года рождения…
– А… – отозвался Бог. – Все с ней хорошо. А ты беспокоишься о ней?
