Тан прошел следом за ним к другому столу.
– Эти бамбуковые дощечки похожи на ежегодные сводки Первой империи.
Тану было известно, что древние китайцы составляли подробные описания практически всего, обращая особое внимание на то, что относилось к природе. В частности, в геологии, основной специальности Карла Тана, они делили все камни на металлические руды, неметаллы и глины. Они обращали внимание на твердость, окраску и блеск, а также на форму. Им даже удалось установить, какие вещества образовывались в толще земли, и они умели с высокой степенью надежности их обнаруживать.
– Это отчет о бурении скважины, – сказал эксперт. – Весьма подробный.
Тан уже обратил внимание на другие листы шелка. Карты.
– Наше место обозначено?
Ученый кивнул:
– Указан общий район. Но без ссылок на географические ориентиры полной уверенности быть не может.
Хотя древние китайцы знали компас и умели составлять карты, они не использовали географические координаты широты и долготы, одну из немногих революционных концепций, в которой китайцы не были первыми.
– Спрячьте эти карты и все остальное, что имеет непосредственное отношение к нашим исследованиям.
Эксперт кивнул:
– Все остальное не имеет значения. А теперь перейдем к другой проблеме. Покажите.
Сунув руку в карман халата, ученый достал серебристый предмет, сверкнувший в тусклом свете ламп.
Наручные часы.
Судя по виду, серийного производства. Циферблат и стрелки засияли в темноте. С одной стороны торчала заводная головка, выгравированное слово «Шанхай» указывало место изготовления.
– Этим часам не один десяток лет, – заметил Тан.
– Они были обнаружены внутри, когда мы сюда проникли. Именно это обстоятельство в первую очередь взбудоражило археологов музея даже больше, чем находка рукописей.
Теперь Тан в полной мере осознал, какая же сложная задача стояла перед директором музея.
– Значит, здесь уже кто-то побывал до вас?
Ученый кивнул:
– Несомненно. Во времена Цинь Ши-хуанди наручных часов не было. Переверните их.
На крышке были выгравированы иероглифы. Поднеся часы ближе к свету, Тан прочел надпись.
СЛУЖИТЬ НАРОДУ
1968
Ему уже приходилось видеть часы с такой надписью. Такие вручались членам высшего руководства компартии по случаю семидесятипятилетия Мао Цзэдуна. Ничего вычурного и дорогостоящего – просто подарок в знак памятного события.
26 декабря 1968 года.
Лишь считаные единицы из этих вождей первого поколения остались в живых. Хотя они занимали особое место в коммунистическом пантеоне, многие пали жертвами чисток Мао. Другие умерли от старости. Однако один человек продолжал активную работу в правительстве.
Председатель Госсовета, время от время демонстрирующий подарок от бывшего вождя.
Тан хотел знать наверняка.
– Текстов Конфуция здесь нет? Вы в этом уверены?
Эксперт покачал головой:
– Они изъяты отсюда, все до одного. Они должны были быть здесь, но их нет.
Похоже, он подвергался ударам со всех фронтов. Цзинь Чжао. Лев Соколов. Линь Йон.
И вот теперь это.
Тан снова посмотрел на зажатые в руке часы.
И понял, кому именно они когда-то принадлежали.
Глава 11
Отойдя от мужчины, неподвижно застывшего на полу, Кассиопея приблизилась к двери. Наконец она перешла к наступательным действиям. Молодая женщина готова была без колебаний пристрелить всякого, кто встанет на пути к свободе.
Кассиопея осторожно выглянула в узкий коридор. В двух метрах была полуоткрытая дверь в туалет. Напротив – еще одна дверь, чуть дальше, закрытая. Коридор, судя по всему, заканчивался ярко освещенной прихожей.
Кассиопея шагнула за дверь.
Стены были выкрашены в грязно-розовый цвет, штукатурка на потолке облупилась. Определенно, отдельный дом. Скорее всего, взятый в аренду. Несомненно, расположенный где-нибудь в тихом, безлюдном районе, очень кстати с комнатой без окон под лестницей.
На Кассиопее были те же самые джинсы и рубашка, что и два дня назад. Куртку отобрали у нее в первый же день. Любопытно, но ей оставили бумажник и паспорт. Все пропахло по́том, и она была не прочь принять горячий душ, однако при мысли о том, что по ее лицу снова потечет вода, у нее внутри все перевернулось.
Кассиопея старалась двигаться бесшумно, держа пистолет наготове, положив палец на спусковой крючок.
Дойдя до конца коридора, она направилась было к входной двери, однако где-то рядом послышался приглушенный голос.
Остановившись, Кассиопея прислушалась.
Кто-то говорил. Затем молчание. Снова голос. Как будто разговор по телефону. Вслушавшись, Кассиопея убедилась в том, что голос был один. Она решила, что у этого ублюдка перед ней тоже есть должок. Частично она уже выплеснула свою злость на мужчину, оставшегося лежать в ее камере, так почему бы не довести дело до конца?
Кассиопея определила, откуда доносился голос: еще один короткий коридор заканчивался приоткрытой дверью. Прежде чем двинуться дальше, Кассиопея выглянула в окно. Ничего, кроме деревьев и зеленого луга. Дом находился где-то в сельской местности. Сюда Кассиопею привезли в багажнике легковой машины, с завязанными глазами. По ее прикидкам, дорога заняла где-то часа полтора, что, учитывая расположение Антверпена, могло означать и Бельгию, и Голландию, и даже Францию.
Перед домом стояла темная «Тойота». Интересно, где ключ – в замке зажигания или в кармане одного из похитителей?
Приглушенный голос продолжал разговаривать по телефону.
Что ж, можно воспользоваться уединением, так кстати созданным тюремщиками. Кассиопея хотела узнать, на кого работают эти люди. Возможно, это выведет ее на след похищенного сына Льва Соколова. Только это и беспокоило Кассиопею. Слава богу, она просчитала все на несколько ходов вперед и сделала то, что сделала: втянула Коттона.
В противном случае ее сейчас уже не было бы в живых, а мальчик пропал бы навсегда.
Кассиопея шагнула к двери, не отрывая взгляда от вертикальной полоски света, пробивающегося из комнаты.
Что-то в интонациях голоса показалось ей знакомым.
Кассиопея понятия не имела, сколько человек находится за дверью, но ей было все равно. Нервы ее были натянуты до предела. Терпение подошло к концу.
Грязная, измученная, голодная, она была вне себя от ярости.
Крепко сжав рукоятку пистолета, Кассиопея уперлась левой ногой в пол и что есть силы обрушила каблук правой на дерево.
