Гилберт сунул в рот окурок, добытый в пепельнице. Закурил.
— Это я. — Он ткнул пальцем в свой портрет. Потом в мольберт. — Это ты. — Показал на стену. — Это Пэтти. — В другое место. — Я. — Его палец носился в воздухе. — Пэтти. — Перемещался в пространстве. — Папа Рэнди.
Он взглянул туда, куда показывал Гилберт. На дальнюю стену без рисунков. Посередине пустой белой стены помещалась черно-белая фотография. Держалась на кнопке. Он подошел ближе. Фотография молодого человека. Стоит во дворе какого-то дома и улыбается. В белой футболке и черных брюках со стрелками. Держит руки в карманах.
— Это папа Рэнди, — пояснил Гилберт. — Он был хороший человек. Рэнди говорил.
Он рассматривал фотографию.
— А у меня нет папы, — сказал Гилберт. — Даже когда я был маленький, не было. — Он показал пальцем на фотографию. — У меня должен быть папа. Нужно, чтобы был папа. Куда делся мой папа? Никто не знает. Они не знают. Почему они не знают, куда делся мой папа?
Адвокат сказал ему, что дела у Рэнди паршивые. Остались свидетели. Гром и Сквид лежали в коме. «Спят, точно парочка милых ангелочков», — сказал Рэнди, когда он пришел навестить его в тюрьме. Рэнди хотел посмешить его, но лицо его выдало. Он знал, что это не смешно. По крайней мере, для него.
Уиллис отделался сломанным носом. Он выкрутился. Он всегда выкручивался. Всегда он был прав. Прав перед всеми. Он и выступал главным свидетелем. Он и барменша. Уиллис уж даст показания. Он любил давать показания. Против кого угодно.
— Мне нужны ваши показания.
— Это они вас просили.
— Они знают, что я вас представляю. Осторожничают.
— Боятся, может быть?
— Вас?
— Нет. Закона.
— Расследования?
Он кивнул.
— Они сказали, чем быстрее, тем лучше. Возможно…
— У тебя есть сигарета?
Адвокат посмотрел на Гилберта, сидевшего на соседнем стуле.
— Нет, я не курю.
— Ха-ха, — сказал Гилберт. Как будто это было смешно. Он даже показал на адвоката пальцем. — Почему на тебе хорошая одежда?
Адвокат неуверенно улыбнулся:
— Я не знаю.
— Потому что так надо.
— Наверное. — Адвокат перевел взгляд с Гилберта на него. — Мы сделаем для Рэнди все возможное. К сожалению, так или иначе, ему грозит тюремный срок.
— Как тебя зовут?
Адвокат назвал Гилберту свое имя.
— Назови по буквам.
Адвокат отчетливо произнес свое имя по буквам. Он сидел, слегка подавшись вперед и сцепив руки перед собой на столе. Он был хороший парень. Он не обижался. Он не торопился. Он привык людям все растолковывать.
Тюремный срок.
Жутко было даже представить. Только не это. От одной мысли становилось дурно. Охватывал страх. Страх, а затем мертвый покой. Но Рэнди выдержит. Он станет играть в карты и шутить. Во все игры будет выигрывать. Он выбьет все дерьмо из самого большого парня в тюрьме. Будет бить его и смеяться. Они отстанут от него. Он знал, потому что они когда-то сидели вместе. Давно. Рэнди будет в порядке. Вот так он думал.
— Я умею пи́сать сам.
Адвокат не смотрел на Гилберта.
Гилберт поднял руки.
— Всегда мой руки. Не ешь что ты напи́сал.
Он поднялся.
Гилберт, сидя на стуле, дотянулся и потрогал маленькую статуэтку женщины с повязкой на глазах, держащую весы.
— Ха-ха, — сказал он. — Что это с ней?
— Пойдем, Гилберт, — сказал он.
Гилберт встал.
— Что с ней такое?
— Ее считают слепой, — ответил адвокат.
— У нее глаза завязаны. — Гилберт показал. Перевел взгляд с адвоката на него. Словно они не понимали очевидных вещей. — Это глупо. Ясно? Вот почему она слепая.
Адвокат поднялся из-за стола. Застегнул пиджак. Начав с нижней пуговицы.
— Когда вы дадите показания?
— Не знаю. У меня есть время?
— Они могут потребовать завтра.
— Хорошо. Завтра.
— Давайте прямо с утра. В девять часов?
Он кивнул.
— Мы можем поехать отсюда. — Адвокат протянул руку.
Он пожал руку адвоката.
— Почему она слепая?
Адвокат посмотрел на Гилберта.
— Так нужно.
— Сними с нее эту штуку.
— Ее нельзя снять, — ответил адвокат, изо всех сил пытаясь объяснить. — Это символ справедливости.
— Тогда она сможет видеть. — Гилберт взял статуэтку и грохнул ею о край стола. Маленькая голова отскочила и упала на ковер. — Смотри. — Он поднял статую вверх. — Смотри. Ха-ха. Она снялась. Я выиграл приз.
Он держал статуэтку над головой, когда они шли по длинному спуску Слаттери-Хилл, возвращаясь к себе в квартиру. Адвокат подарил ее Гилберту. Может быть, она была ему дорога. Может быть, это был подарок от дорогого ему человека. Но адвокат хотел, чтобы Гилберт взял ее. Адвокат сказал Гилберту, что он вручает ему этот приз, потому что он умный. Очень мило. Но с другой стороны, не очень-то. Не стоило говорить Гилберту, что он умный.
— Смотрите! — кричал Гилберт прохожим на улице, тряся безголовой статуэткой. — Я выиграл приз. Я умный.
Он смотрел на Гилберта и думал о своих показаниях. О подробностях. Какие там подробности. Я не помню. Я ничего не помню. Я был пьяный. Набрался. Ничего не видел. Вот все, что они от него услышат.
— Смотрите! — Гилберт демонстрировал свой приз каждому встречному.
Многие знали Гилберта. Соседи. Улыбались ему. Кивали. Трогали за руку: «Молодец».
Ему нравился Гилберт. Но он его смущал. Он ничего не мог с этим поделать. Все внимание было направлено на них.
Мимо проходила ватага мальчишек. Один из них подпрыгнул, пытаясь выхватить статуэтку. Гилберт поднял ее выше и засмеялся:
— Ха-ха, ты не умный.
В ответ мальчишка выругался:
— Чертов дебил.
Он взял Гилберта за руку и повел прочь.
— Нет. — Гилберт внезапно остановился. Его белое лицо запылало огнем. Он вцепился пальцами ему в грудь. — Я не чертов дебил. Я выиграл приз. А ты не выиграл приз. — Но он тут же засмеялся: — Ха-ха. — Снова развеселился. Потому что был умный.
Он понимал, что нужно найти другое жилье. Он слишком долго оставался в квартире Рэнди. Тесно. И Гилберт не давал ему покоя, ходил за ним по пятам. Приставал с вопросами. Ты откуда? Что ты здесь делаешь? Передышка наступала только тогда, когда Гилберт ездил на машине в больницу на какое-то лечение. «Коррекция», — говорил он. Ну и словечко. Гилберт и выговаривал-то его с трудом. Коррекция.
