— Я был мертв?
— Да.
— Долго?
— Не очень. Минут пять. Потом тебя вернули к жизни.
В голове застучало. Это бился пульс. И в то же время ему показалось, что он исчезает. Он напряг память. Что он видел? Где он был? Он был мертв. Ничего не видел. Его нигде не было. Нигде. Это его испугало. Испугало до чертиков. Умер. И ожил. А в промежутке его не было.
— Что с тобой?
Он не мог говорить. Он был мертв.
— Позвать медсестру?
— Нет.
Если не двигаться, то он придет в себя. Лежать неподвижно.
Если он шевелился, то казалось, что это кто-то другой. Что он пытается влезть в тело другого человека. Нужно лежать неподвижно. Тихо. Любые звуки были невыносимы. Даже слова Рут. Он не мог этого выносить.
Рут сидела смирно.
Он смотрел в окно. Вид города. Вдали пристань и холмы. Маленькие дома. Верхом на холме. Тесное соседство. У него там жили знакомые. В домах возле двух резервуаров с нефтью.
Рут открыла журнал и стала читать.
— Скоро обед, — сказала она. — Чувствуешь запах? Ням-ням.
Женщина на той стороне прохода между кроватями: да, он уже ходит. Да, скачет. Вышел в коридор. Вот, он возвращается. Наверное, хочет лечь. Хочешь лечь? Да? Да, он хочет. Да, точно. Вот он ложится.
Сначала он не мог двигаться без посторонней помощи. Он пытался. Не выходило. Слабость. Боль. Он пытался встать сам. Но бросил это дело. Сдался. Сними руку с поручня. Лежи и жди, когда придут и помогут. Сестры подняли его. Он медленно зашаркал по коридору. Важно сразу начать ходить. И мочиться. Они все выспрашивали, помочился ли он. Он пытался. Если не получится в скором времени, то нужно будет вводить катетер. Вот уж чего ему не хотелось. Одна мысль причиняла боль.
Отчего-то он беспрестанно думал о жене. Не мог выбросить ее из головы. Он туда не вернется. И в квартиру Рэнди тоже. Что будет со всеми вещами, что там оставались? Гилберт. Надо сказать Рут. Рут обо всем позаботится. На нее можно положиться. Он подумал о Джеки. Кэролин. Его жизнь. Его не оставляло желание позвонить им. Узнать, как они там. Но он не хотел, чтобы они знали. Видели его в таком состоянии. Если они придут навестить его, он с собой не справится. Только посмотрит на Кэролин — и расплачется. Им пришлось бы отскребать его с пола. Он бы выпал из кровати. Он мог бы лишиться всего. Маленькая жизнь. Он хотел посмотреть, как она растет.
Я был мертв.
Он хотел, чтобы все утряслось. Когда все утрясется, он с ними повидается. Он хотел получить деньги. Было невыносимо знать, что они живут в доме Уиллиса.
Он позвонил адвокату из больницы. Попросил сестру набрать для него номер. Рут тогда не было.
— Как дела? — спросил адвокат.
— Хорошо.
— Я звонил вашей жене. Она не знает, где вы.
В ответ он промолчал.
— Вы, наверное, хотите узнать новости?
— Да.
— Вы здоровы?
— Да.
— Похоже, что мы близки к соглашению. Дело выглядит многообещающим. Правительство дает понять, что оно хочет разобраться со всем как можно скорее. Министр юстиции учредил особую комиссию для изучения вашего и ему подобных случаев. На пресс-конференции он сделал заявление о необходимости скорейшей выдачи компенсации невинно осужденным. — Адвокат молча ждал.
— Хорошо. — Он сглотнул. Медленно набрал воздуха, стараясь дышать не слишком глубоко. Трепет уже почти исчез. — Когда?
— Я не могу назвать вам точной даты, но, вероятно, через несколько месяцев. Совсем скоро. Правительственные юристы стали звонить сразу после заявления министра. Они хотят это сделать. Это большая редкость. Я вел иски о компенсационных претензиях по четыре-пять лет. Десять лет.
— Хорошо. — Он закрыл глаза. Это будет кстати. Он представил себе лица Джеки и Кэролин.
«Я был мертв», — хотел он сказать адвокату. Адвокат был почти другом.
— Они потребовали, чтобы вы явились и ответили на вопросы.
Он задумался. Иногда он не мог взять в толк, что ему говорят. Если только что-то совсем простое. Это, должно быть, от лекарств.
— Что?
— Они просят, чтобы вы явились перед комиссией.
— Я не знаю.
— Вы могли бы представить свое мнение.
— Я не знаю…
— Чего?
Говорить было очень трудно.
— Алло?
— Да.
— Вы сказали: я не знаю.
— Что сказать.
— Так или иначе, обдумайте это. Я пытаюсь все уладить.
— Спасибо.
— Нам нужно встретиться.
— Ладно.
Адвокат помолчал.
— Вы точно здоровы?
— Да. Нормально. — Разве что пережил смерть.
— У вас не очень-то бодрый голос.
— Я здоров.
— Правда? Вы следите за своим здоровьем?
— Да… Это хорошие… новости…
— Не пропадайте. Нам нужно встретиться через несколько дней.
— Гольф?
Адвокат рассмеялся.
— Я и не знал, что вы играете.
— Да. Раньше я играл. — При этой мысли он улыбнулся. Он и Рэнди на общественном поле на Маунт-Сайо.
— Ладно. Мне нужно идти. Через десять минут я должен быть в суде.
— Хорошо.
— До скорого. — Адвокат дал отбой.
Он не знал, куда деть трубку. Он держал ее на груди, пока оттуда не послышались короткие гудки. В палате забеспокоились. Родственники его соседей. Жена соседа напротив просто извелась от любопытства. Ей до смерти хотелось узнать, что происходит. Он слышал ее шаги у своей ширмы. Если бы она сунулась к нему, он бы треснул ее трубкой по голове. Как мало сил у него ни осталось, ей бы этого хватило.
Телефон еще долго пищал, затем смолк. Он закрыл глаза. Когда он открыл их, трубки не было. И была ночь. Скоро придет Рут.
Снова о нем писали все газеты. Говорило телевидение. Но никто не знал, где он. Наверное, они думали, что он исчез с лица земли. Напрямую об этом не говорилось, но создавалось такое впечатление. Что он все-таки виновен. Но с ним это не проходило. Он-то знал, что это не так. Он чувствовал себя миллионером, живущим в уединении. В лесу. В доме Рут. Отшельником. Отпустит волосы. Бороду. Будет гулять по лесу. Беседовать с птицами. Есть грибы. Встретит оленя и смутит его взглядом. Он подозревал, что это все от лекарств. Рут следила, чтобы он выпивал все таблетки.
Телерепортеры брали интервью у его жены. Она отвечала на все их вопросы. Что бы они ни спросили. Если она не знала, что ответить, она выдумывала. Понятия не имела, о чем говорит. Лишь бы покрасоваться.
