Олигарх перешел в горизонтальное положение без всяких предварительных телодвижений – просто повалился ничком на ковер.
Я кивнула Ойгену, и вместе мы с некоторым трудом переложили Новицкого на диван – несмотря на маленький рост, вес у олигарха был солидный.
– Жаль, что наша вечеринка так быстро закончилась, – наконец нарушил молчание немец. – Может, продолжим?
И он сделал приглашающий жест в сторону шеренги бутылок.
– Нет, – твердо сказала я. – Завтра утром мне нужна ясная голова. Кстати, Ойген, а где вы научились так ловко обращаться с бутылками – открывать, разливать и прочее?
Берг ухмыльнулся:
– На военной базе под Гамбургом. Я служил там в тысяча девятьсот восьмидесятом… В нашей роте я был за бармена.
Ойген вздохнул, глядя на недопитое, потом попросил:
– Слушайте, не говорите Ольге, ладно? Она – потрясающая женщина, но совершенно не выносит, когда я пью.
И немец, слегка покачиваясь, точно матрос в шторм, вышел.
Ну, не знаю, как Ойген собрался скрыть, что выхлестал в одиночку бутылку бренди…
Тут дверь библиотеки снова приоткрылась, и Кингжао проскользнула в комнату. Китаянка захлопотала над бесчувственным телом олигарха – стянула с него ботинки, развязала галстук, ослабила ремень на брюках.
Поймав мой внимательный взгляд, китаянка улыбнулась:
– Я о нем позабочусь. Утром он не будет больной.
Букву «р» она по-прежнему выговаривала весьма специфически. Потом материнским жестом убрала со лба Новицкого прядь седых волос и сказала:
– Знаю, вы думаете, мы любовники. Думаете, я постельное удобство.
– Да что вы, никогда так не думала, – покривила я душой.
– Не лгите, – жестко проговорила китаянка. – Я знаю, о чем думают люди. Я просто хороший массажист. У Андрея Станиславовича запущенный ос-те-о-хонд-роз, – последнее слово Кингжао произнесла по слогам. – Ему не могли помочь лучшие врачи этой вашей Москвы. Только я. Теперь я всегда с ним. Великий человек. И очень добрый.
Мы помолчали, глядя на неподвижного Новицкого. Он всхрапнул во сне, из уголка глаза выкатилась слеза.
– А у меня во Владивостоке семья, – зачем-то объяснила Кингжао. – Муж и четверо детей. Теперь идите. Я позабочусь о нем.
Наутро Новицкий уехал, не прощаясь ни с кем. Чартер унес его в столицу, а мы остались. Заботу обо всех обитателях дома взяла на себя Амалия Олеговна. Надо сказать, Сереброва свое дело знала. Точно фюрер в юбке, секретарша прошлась по всему дому – от подвала до чердака, заглянула в гараж – и вот уже обслуживающий персонал, честно сказать, подраспустившийся за последние дни, с удвоенным рвением приступил к своим обязанностям. Шоферы и механик занялись автопарком, не миновала ее внимания и охрана. Скрынник с самого утра отсутствовал, поэтому Амалия «накрутила хвосты» оставшимся в доме охранникам, запугала их как следует и посоветовала быть предельно бдительными. В общем, Сереброва построила всех. Разговоры слуг о случившемся она жестко пресекала.
Надо сказать, обитателям дома это пошло только на пользу. Особенно понравилось мне, как Снежная королева обошлась с Наиной Валерьевной, гувернанткой Лизы.
Честно говоря, я была уверена, что олигарх заберет дочку с собой в Москву. Со Стасом все понятно – он ясно дал понять отцу, что не уедет из Тарасова до тех пор, пока не поправится его невеста. А вот что делает здесь Лиза? Бедный ребенок только что лишился матери, а теперь и отец уехал… Да еще поручил сообщить девочке печальную новость своей секретарше!
Но, видимо, Амалия, которая все делала идеально, и с этой трудной задачей справилась на пятерку. Лиза не казалась заплаканной или расстроенной. Девочка за завтраком щебетала, как обычно, и размазывала по тарелке овсянку. Когда девочка спросила гувернантку, чем они займутся сегодня, Наина Валерьевна лениво поинтересовалась, чего бы «Лизунчику» хотелось.
Амалия Олеговна изменилась в лице. Когда все встали из-за стола, секретарь велела Лизе бежать в свою комнату одеваться для прогулки, а Наину Валерьевну попросила остаться – совершенно как Мюллер просит Штирлица.
Я задержалась в коридоре, делая вид, что проверяю эсэмэски в телефоне. На самом деле я с чувством глубокого удовлетворения слушала доносящиеся из-за двери голоса. Амалия раскатывала гувернантку в тонкий блин, причем делала это с ледяной вежливостью, подчеркнуто корректно.
Общий смыл ее слов, если перевести их на нормальный человеческий язык, был таков: гувернантка перешла границу, допустимую в отношениях между ребенком хозяев и обслуживающим персоналом. Называть дочь олигарха «Лизок» – верх непрофессионализма. Девочка вам не родня, уважаемая Наина Валерьевна. Вам платят деньги за то, чтобы вы обучали ее математике, чтению, письму, иностранным языкам, рисованию, ритмике, риторике и основам естественно-научных знаний. Вот и будьте любезны выполнять свои профессиональные обязанности. И не более того. Пока Марина Ивановна была здесь, Амалия считала себя не вправе выступать с какими-то замечаниями и вообще вмешиваться в деликатный процесс воспитания… Но теперь, когда Андрей Станиславович поручил своему секретарю заботу о близких – о, теперь дело другое. Наине Валерьевне рекомендуется держать себя в постоянном тонусе. А то ведь рынок труда переполнен предложениями, намного превышающими спрос…
Кстати, если ребенок спрашивает, чем ему сегодня заняться, воспитателю рекомендуется срочно ему какое-нибудь занятие найти. Желательно – полезное, развивающее и отвлекающее от грустных мыслей.
Между прочим, у девочки есть брат. Почему бы юным Новицким не провести этот чудесный солнечный день на катке? Кстати, неподалеку есть великолепное замерзшее озеро…
Противостоять Амалии было невозможно. Если Снежная королева что-то задумала – самым простым было как можно скорее подчиниться. Кстати, я вовсе не возражала против прогулки на свежем воздухе. В общем, через полчаса мы уже скользили по льду замерзшего озера. В доме нашлись коньки для всех желающих, правда, желающих было немного – Стас держал за ручку Лизу, а я нарезала круги вокруг них и Ойгена. Берг катался отлично, Лиза тоже неплохо, а вот Стас почти не умел стоять на коньках, но вызвался сопровождать сестренку. Особенно когда ему намекнули, что это отличный способ немного развеселить малышку.
В общем, Новицкие падали и хохотали, а охрана мерзла в отдалении. Катаясь, я не забывала сканировать взглядом окрестности. Не то чтобы я была готова к тому, что наш киллер снова проявит себя – бомбу под лед не подложишь, а лес слишком далеко, чтобы стрелять. Разве что из винтовки с оптикой. Но мы и сами еще полчаса назад не знали, что окажемся здесь. Вряд ли киллер морозит свое хозяйство в снегах, дожидаясь, пока мы выйдем погулять. Нет, насчет этого я не особенно волновалась.
Куда больше меня беспокоило, что собирается предпринять господин Скрынник. После вчерашней безобразной сцены обязательно должна была последовать хоть какая-то реакция. А учитывая то, где в прошлом служил начальник СБ, она могла быть самой непредсказуемой. Не такой он человек, чтобы оставить меня безнаказанной. Только не пойму, чем я так его оскорбила, что старый гэбэшник потерял над собой контроль?..
