Джорджина слышала, что корабль, куда забрали Малкольма, списали, а команда его была распределена по нескольким судам. Больше ей ничего не было известно. Что делал Малкольм на английском торговом судне сейчас, когда война закончилась, не имело значения, но по крайней мере у Джорджины появилась возможность разыскать его.
— Кто и что сообщил вам на сей раз? — со вздохом спросила Джорджина. — Опять какой-нибудь незнакомец, который знает кого-то, кто знает того, кто может что-то знать о нем?
Мак хмыкнул.
— Голубушка, ты так говоришь, словно мы ходим кругами безрезультатно целую вечность. Мы занимаемся поисками всего четыре дня. Тебе бы хоть немного того — терпения, которым обладает Томас.
— Не говорите мне о Томасе! Я зла на него за то, что он до сих пор ничего не сделал, чтобы найти Малкольма.
— Он бы нашел…
— Через шесть месяцев! Он хотел, чтобы я еще целых шесть месяцев ждала, когда он вернется из Вест-Индии! А сколько месяцев понадобится, чтобы доплыть сюда, разыскать Малкольма и вернуться с ним назад? Я и без того ждала целых шесть лет!
— Четыре года, — поправил ее Мак. — Никто" не позволил бы тебе выйти замуж за этого парня, пока тебе не исполнилось восемнадцать.
— Это к делу не относится. Если бы кто-нибудь другой из братьев был дома, он непременно тотчас же отправился бы сюда. Увы, на месте со своим судном оказался только слишком оптимистичный Томас, у которого в придачу терпение святого. Вот как мне не повезло! А вы знаете, как он смеялся, когда я сказала, что, если я еще немного постарею, Малкольм откажется от меня?
Мак с трудом сдержал улыбку, услышав столь откровенный и простодушный вопрос. Неудивительно, что в свое время подобные рассуждения девушки вызывали смех у ее старшего брата.
Хотя прошло столько лет, девушка не вняла совету братьев забыть о Малкольме Камероне. Уже окончилась война, и парень; казалось бы, должен был вернуться домой. Но он так и не вернулся, а она все ждала. Один этот факт мог бы подсказать Томасу, что она не станет дожидаться, пока брат вернется из Вест-Индии. Они были членами одной семьи, и всем им в равной степени был присущ авантюризм, а вот терпением в отличие от Томаса Джорджина не обладала.
Конечно, в какой-то степени Томаса можно простить за то, что он не стал заниматься поисками Малкольма. Корабль брата Дрю должен был вернуться до конца лета и в течение нескольких месяцев, до следующего плавания, оставаться дома. А Дрю ни в чем не мог отказать единственной сестре. Но девушка не стала дожидаться возвращения Дрю, а заказала билет на корабль, который отправлялся спустя три дня после отплытия Томаса, и кое-как уговорила Мака сопровождать ее. Правда, он до сих пор не мог понять, каким образом ей удалось представить дело так, будто это была не ее, а его идея.
— Ладно, Джорджи, учитывая, что в Лондоне народу больше, чем во всем Коннектикуте, не стоит представлять все в мрачном свете. Человек, с которым я собираюсь встретиться, похоже, знает нашего Малкольма очень хорошо. Тот, с кем я говорил ceгодня, сказал, что Малкольм сошел с корабля вместе с этим мистером Уиллкоксом. Он может пролить свет на то, где искать парня.
— Звучит очень даже обнадеживающе, — согласилась Джорджина. — Может, этот мистер Уиллкокс даже отведет вас прямо к Малкольму, поэтому… Я думаю, мне надо пойти с вами.
— Ты не пойдешь! — отрезал Мак, сердито нахмурившись. — Я встречаюсь с ним в таверне!
— Ну и что?
— Еще натворишь бог знает что!
— Но, Мак…
— Даже не проси, девочка, — сурово сказал он. Однако, перехватив брошенный ею взгляд, Мак понял, что она не отступится. Он прекрасно знал, что, если Джорджина что-нибудь решит, отговорить ее практически невозможно. И доказательством этого служит то, что она сейчас в Лондоне, а не дома, как считают ее братья.
Глава 2
В элитном Вест-Энде, что находится на другом берегу реки, возле фешенебельного дома на Пиккадилли остановилась карета, из которой вышел сэр Энтони Мэлори. Ранее это была его холостяцкая резиденция, которую теперь уже нельзя называть таковой, ибо он возвращался со своей молодой женой леди Рослин.
Джеймс Мэлори, брат Энтони, который жил в доме во время своих приездов в Лондон, услышав подъехавшую в столь поздний час карету, вышел в зал в тот момент, когда Энтони через порог вносил на руках новобрачную. Поскольку Джеймс пока не был осведомлен о том, кто она такая, он осторожно сказал:
— Полагаю, мне не следовало это видеть.
— Я думал, что ты не увидишь, — ответил Энтони, обходя брата и направляясь со своей ношей к лестнице. — Но коль скоро ты увидел, то знай, что я женился на этой девушке.
— Так я тебе и поверил!
— Он действительно женился! — Девушка улыбнулась ослепительной улыбкой. — Неужели вы думаете, что я позволю, чтобы первый встречный переносил меня на руках через порог?
Энтони на момент остановился, поймав недоверчивый взгляд брата.
— Господи, Джеймс, я, наверное, всю жизнь ждал такого момента, когда ты не найдешься, что ответить. Но, надеюсь, ты простишь, если я не стану дожидаться, пока ты придешь в себя?
И Энтони скрылся.
От изумления Джеймс не сразу закрыл рот, но, впрочем, тут же открыл его снова, чтобы осушить бокал бренди, который держал в руках. Невероятно! Энтони заковал себя в кандалы! Самый известный повеса в Лондоне! Правда, эта слава перешла к нему после того, как сам Джеймс десять лет тому назад покинул Европу. И что же заставило брата совершить такой отчаянный шаг?
Бесспорно, леди была изумительно красива, но Энтони мог бы заполучить се и каким-либо другим образом. Так случилось, что Джеймсу стало известно, будто Энтони уже соблазнил ее вчера вечером. В таком случае что заставило его на ней жениться? Семьи у нее не было, настаивать на браке было некому. Едва ли кто-либо мог посоветовать ему жениться, кроме разве что старшего брата Джейсона, маркиза Хаверстонского и главы семейства. Но, впрочем, даже Джейсон не мог бы заставить Энтони жениться. Разве Джейсон за многие годы не пытался склонить его к женитьбе?
Никто не приставлял пистолета к голове Энтони и не вынуждал к подобной глупости. И вообще Энтони в отличие от виконта Николаса Идена всегда мог противостоять давлению со стороны старших. Николаев Идена принудили жениться на их племяннице Реган, или Регги, как ее все называли. Честно говоря, Джеймс до сих пор сожалеет, что он был лишен возможности высказать Николасу все, что он о нем думает. В то время в семье еще не знали, что он вернулся в Англию и испытывал желание задать виконту основательную трепку, которую тот, по его мнению, заслуживал совсем по другой причине.
Покачав головой, Джеймс прошел в гостиную и взял графин с бренди, решив, что пара дополнительных глотков поможет ему понять причину женитьбы брата. Любовь он сразу сбрасывал со счетов. Поскольку Энтони не поддался этому чувству в семнадцать лет, когда впервые познал сладость представительниц прекрасного пола, то, стало быть, он невосприимчив к этой болезни так же, как и сам Джеймс.
