— Джеймс, но ведь это очень серьезно!
— Позволю себе не согласиться, любовь моя, — сказал он и поднял ее настолько, что его рот оказался на уровне ее груди. — Пираты — это чепуха, — добавил он, неся ее к кровати. — А серьезно лишь это.
Рот Джеймса приник к ее соску, не оставив у нее никаких сомнений в том, что это серьезно. Не отрывая ни на мгновение рот от сосков, он продолжал раздевать дальше и ее, и себя. Господи, до чего же у него изумительный рот! Джеймс Мэлори был великолепным и весьма искушенным любовником. В этот момент она знала это совершенно определенно.
— Но, Джеймс, — сделала она слабую попытку снова напомнить ему о пиратах. Его язык коснулся пупка.
— Джордж, ни слова больше, если только это не будут слова любви.
— А какие слова любви?
— «Мне нравится то, что ты делаешь, Джеймс. Еще так, Джеймс… Еще ниже, Джеймс».
Она ахнула, потому что при этих словах его рот коснулся кудрявой рощицы.
— «Ага, Джеймс, ты очень сладко делаешь. Мне очень приятно…»
— Это… слова… любви? — Ее ощущения были настолько острыми и сладостными, что она едва могла говорить.
— А ты хочешь, чтобы я вошел в тебя?
— Да!
Он задержал дыхание и глубоко и плавно вошел в нее, подтянув ее к себе за ягодицы.
К счастью, пираты были в этот момент далеко… Впрочем, Джорджина о них больше не вспоминала.
Глава 26
— Твоя карета приехала, Джеймс, — появляясь в дверях, объявил Конни.
— Спешить не буду. Весь причал забит, так что лучше дождаться, пока фургоны, с которых перегружают товар на американское судно, уедут. Присоединяйся ко мне, старик, давай выпьем.
«Девственница Анна» подошла к причалу несколько часов назад. Утром Джорджина упаковала Джеймсу чемодан, но он пока не сказал ей, что она будет находиться на его плантации. Он хотел удивить ее великолепием своего дома, а затем вечером за роскошным обедом при свечах собирался просить ее стать его содержанкой.
Конни пересек каюту и выглянул в окно, откуда был виден американский корабль, по палубам которого сновали матросы, — корабль готовился поднять паруса.
— Очень знакомое судно, не правда ли?
— Одна из жертв капитана Хоука? Конни растянул губы в улыбке.
— Я не удивлюсь этому. Хотя совсем недавно ты не воспользовался возможностью поразвлечься.
— Была на то причина, — напомнил Джеймс. Он не хотел подвергать риску Джорджи ради небольшого приключения. — Не буду заниматься этим и сейчас.
Конни повернулся и принял из рук Джеймса бокал.
— Ты выглядишь очень довольным. Есть какая-то конкретная причина?
— Ты сейчас разговариваешь с человеком, который собирается связать себя обязательствами, Конни. Я решил задержать у себя Джорджа. И не делай такое удивленное лицо.
— Но я действительно удивлен, и для этого есть все основания. Последняя женщина, с которой ты плавал, была… Как же ее звали?
Джеймс нахмурился.
— Эстелла, или Стелла… Какое это имеет значение?
— Ты тогда тоже решил оставить ее при себе. Ты даже позволил ей украсить свою каюту этой кошмарной мебелью…
— Я привык к этой мебели, и мне она даже нравится.
— Ты уводишь меня от главного. Вспомни, как ты был доволен той девчонкой, щедрость твоя не знала границ, но, проплавав с ней всего неделю, повернул судно, чтобы высадить ее там же, где нашел. После тесного общения с ней ты стал — каким-то чокнутым… Сейчас, проведя несколько недель с этой девчонкой, я полагал, ты отделаешься от нее, лишь мы войдем в порт.
— Джордж — гораздо более приятная компаньонка.
— Приятная? Да одна эта дерзкая улыбка…
— Осторожно, Конни! Мы говорим о моей будущей хозяйке.
На лице Конни отразилось крайнее изумление.
— Ты собираешься пойти столь далеко? С какой целью?
— Ну, это глупый вопрос, — раздраженно сказал Джеймс. — Мне пришлась по душе эта маленькая американка, с ней было весьма приятно проводить время, после того как был отброшен маскарад.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве ты не клялся впредь никогда не иметь содержанок? Не говорил, что они постоянно думают о замужестве? Много лет ты избегал принимать на себя всякие обязательства, Хоук, и могу добавить, что недостатка в общении с женщинами никогда не испытывал. К тому же это стоит гораздо дешевле.
— Я созрел для перемен, — ответил Джеймс. — К тому же Джордж нисколько не настроена на брак. заводил разговор на эту тему, и она ни словом о браке не обмолвилась.
— Брак интересует всех женщин. Это твои собственные слова.
— Проклятие, Конни, если ты хочешь отговорить меня от моего намерения содержать ее, то ты зря стараешься. Я много размышлял последнюю неделю и пришел к выводу, что просто не в силах расстаться с ней.
— А что она думает об этом?
— Разумеется, она довольна. Девчонка тоже обожает меня.
— Рад слышать, — сухо ответил Конни. — А что она делает на том корабле?
Джеймс вскочил так резко, что едва не опрокинул стул. Быстро окинув взглядом палубу американского судна, он увидел то, что до него увидел Конрад, — Джорджину и за ее спиной шотландца. Девушка разговаривала с одним из офицеров — возможно, это был сам капитан корабля. Джеймсу показалось, что она знакома с этим парнем, особенно после того, как тот схватил ее за руки и стал их пожимать, а затем обнял ее. Джеймс бросился к двери.
На ходу он услышал фразу, брошенную Конни:
— Если ты намерен вернуть ее назад…
— Я намерен набить этому парню морду, а потом забрать Джорджа.
— Это будет не так-то просто сделать, старик! Корабль уже отчалил!
— Черта с два! — крикнул Джеймс, однако вновь появился в дверях и увидел в окно, как американское судно медленно набирало ход. — Проклятие!
— В этом есть и светлая сторона, Хоук, — сказал Конни без малейшего сочувствия. — Ты провел бы с ней еще каких-нибудь несколько недель до нашего возвращения в Англию. Даже если бы ты решился забрать ее с собой… Сам ведь говорил, что она испытывает отвращение к Англии и вряд ли согласилась бы отправиться туда.
— Черт побери, Конни, девчонка уплыла от меня и без твоих разъяснений! И сейчас, когда я получил хороший пинок в зад, перестань толковать о проблемах, с которыми я мог бы столкнуться!
Игнорируя ироническую усмешку Конни, Джеймс тупо смотрел на опустевший причал, еще не веря до конца, что Джорджина уплыла. Всего лишь утром она разбудила его, прикоснувшись своими сладкими губами к его губам. Ее маленькие ладони обнимали его лицо, когда, обольстительно улыбаясь, она сказала ему: «Возьми меня». И ее больше нет?
