Однако Джорджина прекрасно понимала, что ее гнев — это скорее способ защиты. Несмотря на то что ее столь импульсивный поступок был следствием упрямства Джеймса, она отдавала себе отчет в том, что не должна была этого делать и что Джеймс и в самом деле имеет основания прийти в бешенство. А иметь дело с бешеным Джеймсом не слишком прият но. Достаточно вспомнить, как он едва не задушил Уоррена. Но если послушать Джереми, то она даже представить себе не могла, что ее ожидает. Поэтому нетрудно понять, какую она испытывала тревогу, пытаясь. спрятать ее под личиной гнева.
Так или иначе, Джорджина была намерена войти в дом и прямиком отправиться в свою комнату. Пусть ее гадкий пасынок сколько угодно кляузничает, разъяренный Джеймс обнаружит ее в спальне за забаррикадированной дверью.
Так спланировала Джорджина, однако у Джереми были на сей счет свои мысли. Позволив пасынку помочь ей выйти из кареты, она совершила ошибку. Когда Джорджина попыталась первой проскочить мимо него в дом, он схватил ее за руку. Джорджина была старше Джереми, зато он был, без сомнения, крупнее и сильнее ее и преисполнен решимости представить все ее грехи Джеймсу.
Они еще не дошли до дома, когда недремлющий Добсон уже открыл входную дверь.
— Отпусти меня, Джереми, пока я не отшлепала тебя, — свирепым шепотом проговорила Джорджина, в то же время одарив дворецкого улыбкой.
— Разве так мать разговаривает со своим…
— Гадкий мальчишка, похоже, тебе доставляет это удовольствие!
Джереми лишь ухмыльнулся и подтолкнул мачеху, в результате чего Джорджина оказалась в вестибюле. Кроме Добсона, в нем никого не было, так что еще оставался шанс для претворения ее плана в жизнь: вот она, лестница, совсем рядом. Однако Джереми не стал терять ни секунды. Он громко, во весь голос, позвал отца. Джорджина тоже не стала терять ни секунды драгоценного времени и пнула пасынка ногой. К несчастью, эффект оказался не тот, который можно было ожидать. Джереми не отпустил руку мачехи, а заорал еще громче, еще отчаяннее. Дверь гостиной распахнулась в тот момент, когда Джорджина снова решилась пнуть Джереми.
Это было более чем достаточно даже для такого насыщенного событиями и переживаниями дня. Стало быть, Джеймс дома? И он не заметил ее отсутствия и поэтому не бросился на ее поиски? Да, вот он, собственной персоной, наблюдает за тем, как она пинает его сына. Он так же хмурил бы брови, если бы знал причину происходящего? А Джереми даже в присутствии отца не отпускал Джорджину.
Поистине, это было слишком и для Джорджины, о которой нельзя было сказать, что она обладала необузданным нравом. Но сейчас она взорвалась по-настоящему:
— Скажи своему гадкому ребенку, Джеймс Мэлори, чтобы он отцепился от меня, иначе я ударю его в такое место, где ему станет по-настоящему больно!
— Неужто она и в самом деле имеет в виду то, о чем говорит?
— Заткнись, Перси! — послышался чей-то голос, вероятно, Дерека.
Джорджина направилась к Джеймсу, волоча за собой Джереми, и, не обращая ни малейшего внимания на Энтони, Конни и Джорджа Амхерста, обрушила свой гнев на мужа.
— Мне глубоко наплевать на то, что ты скажешь по этому поводу! — заявила она.
— Могу я спросить, о чем речь?
— О том, куда я ходила. Если бы ты не был таким бессердечным мужем…
— Бессердечным?
— Да, бессердечным! Ты отказываешь мне в возможности поговорить с моей семьей. Что это, если не бессердечие?
— Осторожность.
— О Боже! Ну что ж, сохраняй хорошую мину при плохой игре! Если бы ты не был таким осторожным, у меня не было бы основания прибегать к подобным отчаянным мерам! Так что прежде чем беситься, подумай, кто здесь настоящий виновник. Джеймс повернулся к Джереми и спросил:
— Где ты ее нашел?
При этих словах Джорджина едва не вскрикнула. Она все время пыталась вырвать руку, которую мертвой хваткой держал Джереми. То, что она попыталась взвалить вину на плечи Джеймса, похоже, также не сработало. А теперь этот щенок получил слово, и Джорджина не удивится, если Джеймс задушит ее прямо сейчас, здесь, в присутствии брата, племянника, сына и самых близких друзей, которые наверняка все на его стороне и не шевельнут пальцем, чтобы ей помочь.
Джорджина даже не поняла, каким образом оказалась за широкой спиной Джереми, который заговорил:
— Все не так плохо, отец, как ты мог бы подумать. Да, она была на пристани, но под надежной защитой. Она наняла экипаж и огромных, просто громадных возниц, которые никому не позволяли приближаться…
— Что за чушь! — перебил, фыркая Перси. — А как же она врезалась в Дерека и он чуть не поцеловал ее?
Дерек покраснел, подскочил к Перси, схватил его за галстук и потянул С такой силой, что бедняга стал задыхаться.
— Ты хочешь сказать, что мой кузен лжет? — зарычал он. Глаза его теперь приобрели зеленый оттенок.
— Боже упаси! Даже не думал ничего подобного! — быстро заверил Дерека Перси, хотя и пребывал в явном смятении, не оставив попытки выразить свое несогласие. — Но ведь я был там, Дерек! Ты должен знать, что я видел. — Галстук еще туже затянулся вокруг его шеи. — Хотя что я, собственно, знаю?
— Джентльмены, прошу вас, — нарушил их спор строгий голос Энтони. — Моя жена не выносит скандалов в доме.
Джорджина, надежно защищенная высокой фигурой Джереми, успела посожалеть о том, что плохо думала о парне. Она поняла, что держал ее он для того, чтобы защитить от отцовского гнева, а вовсе не из желания доказать, что ей не вырваться. Он даже решился на ложь ради нее, что наполнило ее сердце симпатией к пасынку, хотя из-за этого трижды проклятого Перси все оказалось впустую.
Джорджина боялась заглянуть через плечо Джереми на реакцию Джеймса. Он нахмурился в первый момент, когда увидел ее, а затем, как обычно, оставался совершенно невозмутимым и слушал объяснения, не выражая никаких эмоций.
С того места, где находилась Джорджина, ей был виден Энтони с одной и Конни с другой стороны от Джеймса. Конни улыбался, явно испытывая удовольствие от происходящего. Энтони, казалось, было скучно все это наблюдать — обычно такая реакция была характерна для Джеймса, однако Джорджина сомневалась, что сейчас ее мужа одолевает скука. И она поняла, что права. Повернувшись к ней, Джереми шепнул:
— Думаю, вам лучше сейчас уйти отсюда. И Джорджина не усомнилась в том, что так и следует поступить.
Джеймс не пошевелился, увидев, как Джорджина быстро поднимается по лестнице. Он лишь отметил про себя, насколько высоко она подобрала руками юбку, открывая не только щиколотки, но и икры для обозрения всем присутствующим, которые откровенно любовались ее стремительным бегством, что еще больше добавило огня взгляду Джеймса. Лишь когда дверь наверху с шумом захлопнулась, он перевел взгляд на Джереми — единственного из присутствующих, кто наблюдал не за бегством Джорджины, а за реакцией отца.
